В книжной лавке, у которой нет названия (СИ)

- Я принёс вам книгу взамен той, про Великую Французскую Революцию, - и он протянул том избранных сочинений Оскара Уайльда. – Ваши комментарии напомнили мне мсье Уайльда и его любовь к парадоксам и общественной сатире со вкусом сарказма.

Грантер взял книгу, чуть улыбнувшись, обрадовавшись, что Анжольрас все-таки догадался, что комментарии были его.

- А я думал, это будет «Общественный договор».

- Слишком люблю Руссо, - нехотя признался Анжольрас.

- Я, почему-то, и не сомневался, - хмыкнул Грантер. – Хотя, потом предположил, что и Ницше подойдет.

Анжольрас засмотрелся на руки Грантера, которые сжимали книгу; на его запястья с кожаным браслетом и пятном от чернил на ребре ладони. В книжной лавке было приятное освещение, наверное, именно из-за него, это место было уютным в сочетании со странной гармонией разбросанных книг.

Курфейрак, переступив сваленные в кучу томов Кинга, подошел к Жеану и хотел ему что-то рассказать, но тот его перебил и поднёс кактус в кружке вместо горшка к его лицу. Пару секунд они стояли молча.

- Жеан?

- Тебя оценивает Льюис, замолчи, - сосредоточено сказал Прувер, держа растение на уровне глаз. Курфейрак затрясся от беззвучного смеха. – Думаю, ты ему понравился, - изрек поэт свой вердикт. – Молодец.

На кухне Фейи вместе с Комбеферром разливали по разнокалиберным чашкам и стаканам чай. Фейи с сомнением подумал, что им явно не хватит на всех кружек. Скорее всего, Грантеру чай нальют в бутылку.

- Ферр, может, это не мое дело, но на тебе лица нет, - отозвался Бартоломей, раскладывая ложки.

Комбеферр с несчастным видом кивнул.

- Эпонина Тенардье. Она с вами живет?

Фейи кивнул, подняв брови.

- Так вот, она меня ненавидит.

Поляк бросил на него немного неодобрительный взгляд, а потом вздохнул и покачал головой:

- Нет, она не ненавидит тебя. Эта девушка слишком самостоятельная, даже когда Грантер, а он ей роднее всех, пытается помочь или спросить, всё ли у неё в норме, получает по носу. В переносном и прямом, - он потянулся за сахаром в упаковке, - смыслах. Резковатая и независимая. Когда была младше, а вообще я встретил Прувера, Грантера и Эпонину, когда им было лет по шестнадцать, Понина выглядела совсем как мальчишка. Коротко стриженные волосы и недоверчивый взгляд.

Комбеферр слушал, смотря на Феий поверх стекл своих очков.

- История её семьи не самая хорошая, спрашивать о ней даже не стоит. Прувер же сбежал из дома. Не уверен, знают ли его родители, что он в Париже или нет, но он им шлет открытки и свои стихи каждые праздники, используя фиктивные адреса, пару раз сонеты приходили обратно, - Бартоломей грустно посмотрел на дверной проём, за которым был слышен гул голосов и чей-то смех, - не думаю, что их читали.

- А Грантер? – тихо спросил Филипп.

- А с Грантером мутная история, - усмехнулся Фейи. – Матери он никогда не знал, а отцу стало всё равно, когда Эру стукнуло четырнадцать. Раньше у Грантера было два занятия: рисовать и болтаться по городу, залезая на крыши домов. Там можно было и выпить, если смог продать что-то из своих эскизов. Он копил деньги на учёбу, самостоятельно готовился к вступительным экзаменам, но его не взяли, потому что бесплатные места были отданы по связям задолго до вступительной кампании. Он решил сделать выставку, но его знакомый, который работает куратором, заломил такую цену, будто собрался устраивать бьеннале в Венеции, - Бартоломей взял в руки несколько чашек и кивнул Комбеферру, чтобы тот взял остальные. – Он не признает свой талант, потому что его, как и Прувера с Понин, мало кто в жизни поддерживал, мало кто говорил, что у него всё получится. Мне он уже не верит, но зато познакомился с одним интересным человеком, тоже художник и хореограф ещё, Джулиан Хертберт, и тот устроил его иллюстратором.

- И, несмотря на всё это, у вас есть книжный магазин, - немного непонимающе пробормотал Филипп, идя вслед за Фейи.

- Я же говорю, мутная история. Грантер получил это место в наследство от кого-то из родственников. Думаю, от его матери.

Вернувшись в основную комнату, Комбеферр увидел Мариуса на диванчике возле Курфейрака, который обнял его за плечи одной рукой. Оба слушали Прувера, тихо читавшего что-то из небольшого блокнота. Жоли увлекся книгой в помятой обложке, а Анжольрас сидел на стуле за столом Грантера, листая его скетчбук. На мгновение Филиппу стало не по себе, потому что, наверняка, хозяин этого места не давал разрешения Люсьену трогать его вещи. Судя по вздоху Фейи, тот тоже так подумал.

- Чай, граждане, - светским тоном объявил Комбеферр, поставив чашки на край стола, чуть пододвинув пустой стаканчик из-под кофе, в котором стояли карандаши.

Жоли обрадовался, вспомнив, что они все, по идее, должны заболеть от переохлаждения, а Курфейрак всплеснул руками, объявляя, что они принесли с собой печенья и чипсов.