Уважаемые отдыхающие!

– Уволили? Давно? По собственному желанию? – Инна Львовна совершенно не ожидала такого ответа.

– Да. Проводили на пенсию, как положено. Знаете, мне кажется, что дядя Петя просто забыл, что может сюда больше не ходить. Возраст все-таки.

Инна Львовна задумалась, но быстро нашлась.

– Как вы могли его уволить? Если человек приходит и исполняет свои обязанности, вы должны ему платить!

– Что вы предлагаете? Нанять его снова или снова уволить?

– Вы издеваетесь? Да? Вы надо мной просто издеваетесь. С самого первого дня. Я же чувствую! Вы совершенно… равнодушны! И, кстати, если у дяди Пети завтра инфаркт случится? На работе? Это будет на вашей совести! Вам с этим жить! – воскликнула она.

– А если дома случится? – тихо уточнил Ильич. – Тоже на моей?

– Я же говорю, вы издеваетесь! – Инна Львовна пошла красными пятнами. – А я вас жалела! Хотя до сих пор считаю, что вы не понесли достойного наказания! Теперь знайте: я буду писать. Куда следует! Во все инстанции!

– Ваше право. Пишите куда хотите. Хоть Деду Морозу.

– Вы что, специально? Специально меня хотите довести? Вам нравится говорить мне гадости? Что вы себе позволяете?

– Ин, а не пошла бы ты…

И тут Инна Львовна поперхнулась собственной слюной. Неудачно вдохнула и закашлялась. Она кашляла так сильно, что и вправду чуть не задохнулась, но Ильич не предложил ей водички. И по спине не постучал.

Инна Львовна выскочила из кабинета.

Сразу же в кабинет влетела Галя.

– Что с ней? Что ты ей сказал?

– Ничего, просто послал подальше.

– Извинись, иди и извинись немедленно!

– Ты же сама хотела, чтобы я повел себя как начальник.

– Как начальник, а не как идиот! Ее не посылать надо было, а уволить!

– Тебе не угодишь.

– Господи, как же тяжело с тобой… Что теперь будет?

– Не знаю. Мне все равно. Уволюсь и уеду со Славиком.

– Куда, куда ты уедешь?

– В город. Чтобы уже моря этого не слышать. И кипарисов не слышать. И вас всех не видеть.

Галя заплакала и ушла. Ильич знал, что она обиделась на «вас всех».

Сезон был в самом разгаре. Инна Львовна проводила экскурсии, Галя старалась не сталкиваться с Ильичом. Вероника не объявлялась. Дядя Петя ходил и «работал». Даже чаще, чем раньше. Он уже совсем ослеп и оглох. Заливая двор, не видел кипарисов, которые потом поливала Галя.

Но дяде Пете радовался Славик. Его все забросили – Галя занималась номерным фондом, Светка убирала, тетя Валя пропадала на кухне. Катя-дурочка старалась в сезон не появляться на людях. Ильич плохо спал и не мог встать в шесть утра на море. Спал до восьми и заставлял себя подняться в кабинет – бумажной волокиты накопилось. Лиза, тети-Валина дочь, пыталась внедрить новое меню, переписать названия блюд и уговорить мать печь сырники и блины не только на завтрак, но и на ужин. Дети просили. Мамы, уставшие за день, были согласны. Но тетя Валя считала, что сырники и блинчики – это завтрак, а не ужин. Они теряли клиентов, несмотря на знаменитую печень под луком. Лиза настаивала на том, чтобы мать варила какао – дети требовали это какао. Но повариха была непреклонна – много какао вредно. Пусть дети пьют компот из сухофруктов. Дети от компота отказывались. Мамы шли в соседнее кафе, где разбодяженный какао-порошок был всегда. В том, соседнем, кафе, которому уже не хватало раздатчиц, были и сосиски – жаренные на гриле или отварные.

– Мам, ну давай сварим сосиски, это же просто, – просила Лиза.

– Ты опять делаешь мне нервы! Или я, или сосиски! Да чтоб у меня руки отсохли, если я сварю сосиски и выложу их на раздачу. Что про меня люди скажут? Что тетя Валя не знает, что такое еда? Что тетя Валя стала в забегаловке работать?

Опять же в соседнем кафе на заднем дворе выставили старый мангал. И жарили на нем курицу, мясо и овощи.

– Мам, давай мангал поставим, – без всякой надежды предложила Лиза.

– Это хорошо. На мангале мясо вкуснее, – вдруг оживилась тетя Валя.

Лиза всю свою нерастраченную энергию направила на поиск места для мангала. Проблема была в том, что двор столовой считался общим с террасой Дома творчества. И мангал мог стоять как раз под историческими кипарисами.

– Лиз, ты с ума сошла? – рассмеялся Ильич. – На террасе даже курить нельзя.

– Но все же курят.

Конечно, все курили, в закутке, выводящем из туалета столовой прямо к перилам террасы. Вид – с ума сойти. Пока Инна Львовна рассказывала женщинам про… что бы она там ни рассказывала, мужчины скрывались в этом закутке, смотрели на море, курили и сбрасывали бычки в пластиковую бутылку. Лиза обрезала бутылку и положила на дно камни – чтобы было проще тушить бычки.

– Дядь Вить, давайте мангал поставим в курилку, – умоляла Лиза.

– Хочешь, ставь. Но если у Инны Львовны случится истерика, сама будешь с ней разбираться.