Дописав, Артур присыпал письмо песочком, промокая излишек чернил, благо видел, как это делалось в бесчисленных офисах Нижнего Дома. Приподняв страницу, он ссыпал песок обратно в горшочек, сложил лист, надписал на нем «Первоначальствующей Госпоже» – и запечатал прикосновением подушечки большого пальца. Как и прежде, прижатое пальцем место на бумаге вспыхнуло радужными переливами и превратилось в самую доподлинную печать. С профилем Артура в лавровом венке.
– Если Уголь доставят без промедления, – спросил он, – как скоро мы сможем отчалить на субмарине?
– Ну… «Крысокит» стоит в Порт-Среде, так что для начала нам потребуется добраться туда, – ответил Длиннохвост. – Если под всеми парами, дойдем за пять дней. К тому времени «Крысокит» будет подготовлен для плавания, так что при прочих благоприятных условиях мы сможем отправляться немедля.
– Пять дней! – вырвалось у Артура. – Ничего себе! Только, похоже, выбора у меня все равно нет! Остается надеяться, что я попаду домой как бы почти сразу после того, как меня унесло. Мы это уже делали… Так, а еще мне, наверное, понадобится время, чтобы связаться с помощниками, которых я хотел бы взять с собой.
– Наши Одновременные Бутылки в твоем распоряжении, – сказал Длиннохвост. – Счет за их использование, я полагаю, следует послать на имя Первоначальствующей Госпожи?
– Да, – кивнул Артур. – Только не вздумайте вздувать цену до небес и всякое такое. Мы будем платить по обычному тарифу!
– Понято и принимается. Итак, ты готов отвечать на наш второй вопрос?
Артур снова кивнул.
– Что рассказывало тебе Волеизъявление относительно исчезновения Зодчей?
Вопрос немало озадачил Артура, но мальчик постарался этого не показать. Интересно бы знать, предназначался ли рассказ Волеизъявления для широкой огласки? Однако сделка есть сделка, и, кроме того, что-то подсказывало Артуру, что в данном случае разглашение информации не могло ничему повредить.
– Насколько помню, Волеизъявление говорило, что Она попросту «удалилась», – сообщил он Крысам. – Оставила за себя Волеизъявление – и вроде как ушла.
– Ты уверен, что выражаешься теми же словами, что и Воля?