Утес чайки

– Это так, но кому приятно быть обязанным? Хейлу не за что меня зацепить, при всем его желании. Помимо того факта, что в тот вечер я работал, я не арендовал машину в день побега Амели.

«Официально не арендовал», – мысленно поправила Барнса Дебора.

– Как Амели? – вдруг спросил он.

Дебора почувствовала, как ее лицо помрачнело.

– Неважно. Весь день сидит в своей комнате и смотрит в окно. По дому почти не передвигается, ест отдельно…

Собственно, до похищения ситуация была немногим лучше. В течение последних месяцев девяти Амели все больше замыкалась в себе. Сторонилась родителей, особенно матери. Просто тогда они воспринимали это иначе. Джейсон настаивал на семейных ужинах, во время которых Амели так и не произнесла ни слова.

Теперь они решили оставить ее в покое. Амели выглядела так, будто малейшее насилие над ее волей могло сломить ее окончательно.

– Она такая… замкнутая… Как будто где-то не здесь.

– Для Амели было бы лучше вернуться в школу, – посоветовал Алекс. – Это ее отвлекло бы.

– Да, но она отказывается идти в школу. Амели сказала психологу, что не может вести себя так, будто ничего не было. Мне почему-то кажется, что она не готова принять нормальную жизнь… То, что мы называем нормальной жизнью.

– Это я могу понять, – задумчиво кивнул Алекс.

– Я тоже, но… таким образом она остается вовлеченной в то, что пытается в себе подавить. Она не говорит о главном – похищении и заточении. Вместо этого все время возвращается к ситуации на набережной. К воде, волнам. Ожиданию смерти. Это похоже на карусель. Как будто она часами ходит по кругу. Так и хочется встряхнуть ее…

– Она все расскажет, – заверил Алекс. – В свое время.

– Иногда я даже надеяться на это не смею.

– У Амели есть друзья?

– Да, и это самое странное. У нее всегда были друзья, прежде всего подруги. Раньше Амели днями напролет зависала с ними в Сети. Я еще шутила, что она приросла к смартфону.

– Разве ее смартфон не пропал?

– Мы купили ей новый. Надеялись помочь восстановить контакт с внешним миром. Но ничего не получилось. Амели почти не прикасается к нему. Боже мой! – Дебора грустно рассмеялась. – Думала ли я, что когда-нибудь буду умолять ее посылать сообщения в «Вотсаппе»… Раньше я ругала ее за это. Теперь молюсь, чтобы она снова начала это делать. Это могло бы стать первым шагом к нормальной жизни.

– Она поправится, – беззаботно заверил Барнс.

«С какой стати тебя это так волнует?» – мысленно спросила его Дебора. А вслух сказала:

– Вам пора. Я буду ждать здесь.

– Отлично, спасибо. Держите за меня пальцы. – Он встал.

Дебора взмолилась, чтобы на этот раз все получилось. Чтобы Барнс наконец получил работу и тоже вернулся к нормальной жизни.

У нее были дурные предчувствия на этот счет.

* * *

Ее зовут Мэнди. Я знаю ее имя. Оно было известно мне уже в прошлую пятницу.

До сих пор вижу, как она идет по темной улице. Ежится, прижимая руки к тощему телу. Она мерзнет. Вечер выдался промозглый, но, кажется, холод идет откуда-то изнутри нее. Она несчастна. Отчаявшийся, одинокий ребенок. Молодые девушки ее возраста ходят по улицам иначе, даже в ненастную погоду. Они уверены в своей неотразимости, поэтому расслаблены. В них столько молодости, красоты, силы… И они совсем не ценят это, как будто останутся такими навсегда и не состарятся.

Но эта девушка не излучает ни силы, ни уверенности. Саския тоже была такой. Ох, Саския… застенчивая, она едва решилась пару раз открыть рот. С ней было трудно. Поначалу мне казалось, что это нормально, просто ей надо ко мне привыкнуть. Но потом… все становилось только хуже. Ужасное разочарование.

Как только Мэнди села в машину, мне стало ясно, что по натуре она совсем не депрессивный человек. Просто сейчас ей приходится тяжело – замерзла и, по ее словам, несколько дней толком не ела. Но говорит уверенно и громко, выражается ясно. Похоже, ей не очень повезло с родителями. Так или иначе, видно, что она не такая, как остальные.

Я думаю, подойдет ли она мне. Мэнди рассказала, что уже давно живет на улице. Впрочем, это и так видно. Она невероятно грязная. От нее воняет – пóтом, давно не стиранной одеждой, немытыми волосами.

Первое, что нужно будет сделать – нагреть ведро воды и как следует ее вымыть. А потом понадобится чистая одежда. Та, что у меня есть, ей не подойдет. Мэнди слишком высокая и тощая. Может, у меня получится немного ее откормить… Хотя нынешние девушки делают всё, чтобы выглядеть именно так. Они морят себя голодом, натягивают узкие джинсы, ведут дневники контроля над весом и очень осмотрительны с едой. Судя по тому, что я вижу по телевизору, по крайней мере.

У меня в машине отыскалась упаковка печенья, которое Мэнди тут же уничтожила до крошки. Она сказала, что ушла из дома в начале октября и с тех пор голодает. Несколько дней жила у приятеля, но возникли проблемы с его девушкой, и Мэнди пришлось уйти.

– Я думала, придется сдаться, – повторяет она. – В такой холод…

Мэнди показывает мне левую руку, которая действительно выглядит ужасно. Мать швырнула в нее чайник с кипятком. Мэнди повезло, что не было заражения крови.