Unknown

Конечно же вы подрядились бы разгружать вагоны по ночам, днем штудируя Уголовный и Гражданский кодексы, а в перерывах между работой посещали городскую библиотеку в поисках материалов для подготовки к сдаче рефератов.

Я же решил прислушаться к мудрым словам Серёги Шнура: -Кто-то жрет таблетки, а кто-то колется, я лично бухаю, но могу ускориться.

Да, вот тут-то я и приоткрыл ту силу, которая скрыта иногда за прозрачной, иногда за матовой, на крайний случай жестяной стенкой.

Стенкой, которая отделяет райские кущи в которое ушли все ассасины Ибн Саббаха, от мира безобразия и зла, как говаривал великий Шекспир.

Вы хотите поспорить что бухло - это просто бухло. А фиг Вам!

Если вы когда-нибудь стояли под лунным небом, в то время как ваш товарищ блюет неподалеку, и тряся бутылкой водки, купленной за пять минут до закрытия магазина, не были очарованы мельтешением пузырьков, а самое главное концепцией свободы, которая словно кингстоны будет медленно и плавно заполнять ваши вены образами Че Гевары и Саши Северного, то вы тогда и не бухали вовсе.

Впрочем, моя писанина и не предназначена для поборников морали, которые считают, что «гомосятина» захватила планету, а загорать голым на пляже преступление достойное костра инквизиции, отцов семейств, выпивающих время от времени и считающих «настоящими мужиками» только тех индивидуумов, которые построили дом, посадили дерево и вырастили сына, и извращенцев, выпивающих каждый вечер по сто грамм и после свесив свиное рыло, с непререкаемым авторитетом комментирующих любую программу с «Дебилоскопа».

На самом деле алкоголь страшная сила. С которой даже американские индейцы не смели заигрывать без определенной доли уважения.

Может и сказки о Джиннах в бутылке в какой-то мере были нашептаны поступками опьяневших людей. Кто знает?

Лично меня бухло делало тем, кем я всегда хотел стать. А стать я хотел…ха-ха-ха специальным агентом космической разведки.

В 19 лет. В Беларуси. Всё-таки толика лёгкого ипанатства присутствовала во мне всегда.

Сначала мне не понравился Минск, что вполне объяснимо с точки зрения борисовского недалекого полу-гопника, который сплёвывая семки на асфальт, презрительно щурится на проезжающую мимо затонированную «бэху» местной братвы.

Мой мушкетерский наряд выглядел глупо и дёшево.

Деньги заканчивались на третий день. И в пятницу после обеда, мы с Кротом подсчитывали бумажную мелочь, оставшуюся от сдачи, чтобы купить билет на «электрон».

Проездной на целый месяц на все виды транспорта, мне любезно покупал папа.

Яйца с блинчиками, гречневая каша и жареная картошка вызывали жгучую неприязнь.

Но со временем, я влюбился в столицу.

Я застал то время, когда пиво можно было легко распивать на улице, и люди в форме делали замечания только уж чересчур загулявшей молодёжи.

По вечерам, все парапеты у станций метро в центре были облеплены молодыми людьми разной расово-неформальско-возрастной категории.

Скверик у «Макдональдса» ласково принимал на свои лавочки припозднившиеся компании.

Позвать абсолютно незнакомых людей выпить вместе, и присоединиться к абсолютно незнакомой компании было в порядке вещей. Рожу никто никому не бил. Девочки были тихи, задумчивы и великолепны в своем запрокидывании пластиковых стаканчиков с пивом.

Эх, Минск, Минск...

У Д'Артаньяна была компашка довольно наглых, но безусловно чертовски храбрых, но стесненных в средствах дворян.

Моей компанией стал Лётчик, фанат Борисовского «БАТЭ», который благодаря дружбе фанов «Динамо-Минска» и «Жёлто-Синих», мог найти горючее буквально на каждом шагу. Крот, мой сосед по квартире, и несколько, претендующих на альфа-самцов, парней с параллельного потока.

В моей группе, единственным держателем билета, позволяющим покинуть грустную реальность бытия была Саша.

Саша...

Зажмурьтесь на секунду, представьте порт в Касабланке.

Легкий бриз рисует загадочные узоры на парусах плоскодонок, домики с деревянными жалюзи на окнах, веревки с развешанным бельем, и девушка снимающая сухие простыни и бережно опускающая их в таз.

Вот она повернулась, и длинные, шелковой волной спадающие на плечи волосы разлетаются взрывом естественной красоты.

Капелька пота, скользя по оливковой коже падает с нежного лобика, и выстреливая большими как озеро Виктория черными глазами, она смеётся, поражая белоснежными зубками цвета весенней молнии.

Да, Саша была хороша. Я сразу же беспросветно и окончательно влюбился в нее.

Впрочем, я полюбил её ещё больше, когда в один зимний, но по-домашнему теплый вечер, когда Крот с мутными глазами смотрел в сторону набитой мусорки, Поскребко, положив тяжелую, закаленную в хоккейных схватках голову на руки, дремал, ну или делал вид что дремал, а я безуспешно пузыря слюну в уголке рта пытался перевернуть кассету в нашем раздолбанном мафоне, Саша, сидевшая до этого с печальным видом, как девушки на некоторых картинах Адольфа Бугро, вдруг сказала сложив руки на груди:

- А что выпить больше нет ничего? Тогда я поехала отсюда!

Причем ее взгляд был также прозрачен и свеж, как и у Дэниэла Крэйга перед очередным убийством в связи с тяжелой службой в МI-6.