Unknown

Внезапно огонь почему-то прекратился — именно то, что нам и было нужно. С громким боевым кличем мы бросились в наступление, ведя безостановочный огонь, на ходу меняя опустошённые магазины. Каждый боец, казалось повёл свою личную войну, зигзагами продвигаясь вперед. В таких условиях значение имеет только одно — безостановочное движение вперед, чтобы выйти из зоны поражения противника. Это требует быстроты мысли и действий, смелости и агрессивности, желания сблизиться с врагом и убить его. Вот когда нам пригодились те тренировки, по которым нас гоняли во время отборочного курса и во время боевой подготовки. Медленно, но неуклонно, характер боя начал меняться — теперь инициатива была в наших руках, и с яростью, от которой захватывало дух, позиции противника атаковало лучшее боевое формирование во всей Африке. Наши минометы работали безостановочно, но поскольку расчеты использовали более тяжёлые боеприпасы, то некоторые мины падали в опасной близости от нас, убивая и раня своих же бойцов.

И тут мы ворвались в лагерь. Противник отступил, спорадически отстреливаясь. На самом деле нам удалось занять только южную часть лагеря, уголок буквы «V», северная же часть оставалась в руках врага. Он издалека вел по нам неприцельный огонь, но намерения контратаковать не проявлял. Пришло время перевести дух и подвести итоги. Мы собрали тела убитых боевиков, насчитав всего 66 трупов. Но и наша цена оказалась высока — наш левый фланг попал под перекрёстный огонь из лагеря, итогом которого стали семь убитых и пятнадцать раненых с нашей стороны. Двое парней позже были награждены за то, что под огнем противника вытаскивали с поля боя своих убитых и раненых товарищей.

Майор Блау связался с 32-м батальоном и запросил помощь. Ожидая их прибытия, мы оказали помощь раненым и собрали трофеи. Также удалось найти источник воды и наполнить фляги. Наконец, появились «Пумы» с бойцами 32-го батальона, выглядевшими словно лихой пиратский отряд. Нашей первой задачей было эвакуировать раненых, и пока их грузили, Блау отвёл командира прибывшего подразделения в сторонку и предложил объединенными силами атаковать и зачистить северную часть лагеря. Ответ был чётким и однозначным — ни при каких обстоятельствах! Командир наемников пояснил, что у него есть недвусмысленный приказ — эвакуировать штурмовую группу, а не продолжать атаку. Мы были крепко расстроены таким поворотом событий — спецназовцы понесли потери, а задача оказалась выполнена едва ли наполовину.

Погрузив убитых, раненых и захваченное вооружение террористов в вертолеты, мы развернулись и отправились на юг. Этот марш запомнился мне как невероятно изнурительный, большинство из нас просто спали на ходу. Наконец мы пересекли границу, и, погрузившись на возникшую из темноты колонну грузовиков, отправились на тот же самый аэродром, с которого вылетали ранее. Хотя эту операцию нельзя назвать успешной, но бойцы в трудных обстоятельствах проявили невероятную храбрость. И тогда, и сейчас я придерживаюсь мнения, что во всем мире очень небольшое число подразделений смогло бы действовать в тех же условиях так же, как и мы — и ни одно из них не смогло бы сработать лучше. Что касается лагеря СВАПО «Москва», то примерно через год после операции «Йети» он был полностью уничтожен в результате десантно-штурмовой операции, проведенной двумя батальонами САДФ.⁴³

По возвращению в Дурбан каждый стал готовиться к встрече приближавшегося Рождества. Я получил такой желанный трёхнедельный отпуск, первый с тех пор, как покинул Англию, и провёл его, обустраивая свое семейство в комфортабельной квартире. Полк предоставил мне кредит, и мы смогли приобрести мебель. Дети наслаждались южным Солнцем, но Пэт была очень несчастлива — она откровенно скучала по Англии и своим друзьям. Положение усугублялось еще и тем, что виделись мы крайне редко. Бóльшую часть времени мы проводили с ней в городе или на его знаменитых протяженных, залитых Солнцем, пляжах. Как-то раз я столкнулся на улице с сослуживцами, и естественно мы обменялись разного рода слухами. Самый упорный из них гласил, что наша группа под командованием майора Блау вскорости отправится на продолжительную операцию. Куда именно, не знал никто, но все ставили на то, что это будет либо южная Ангола, либо Замбия.

Второго января слухи, наконец, подтвердились — майор Блау, лейтенанты Кокки дю Тойт и Доу (Дэниэль) Штейн должны были повести нас на длительный боевой выход в южную Анголу. Информация была совершенно секретной — нас строго-настрого предупредили, чтобы никто за пределами расположения об этом не знал. Естественно, что каждый женатый сообщил о предстоящей командировке своей жене, а у каждого холостяка была подружка, и через 48 часов об этом знала половина Дурбана. Убывали мы 17-го и две недели до этого срока проводили боевое слаживание. По сравнению с тем, что было раньше, это был, можно сказать, отдых: в основном, мы стреляли, закладывали мины и отрабатывали засадные действия.