Unknown

Поначалу мы ставили обычные мины нажимного действия с устройством неизвлекаемости. Противник начал применять миноискатели советской конструкции, но корейского производства, которые при обнаружении мины выдавали в наушники сапера тональный сигнал. Мины стали своевременно обнаруживаться и извлекаться, либо уничтожаться на месте. Тогда наши учёные придумали контрмеру — на мины стали ставить генератор частоты, напоминавший камертон и как только детектор миноискателя начинал «бибикать», это устройство вибрировало, замыкало цепь, и мина взрывалась. Счет стал 1:0 в нашу пользу, поскольку на подготовку сапера требовалось длительное время. Тогда боевики ФРЕЛИМО вернулись к проверенному способу — длинному металлическому щупу, и такой способ оказался успешным — мы потеряли несколько мин. Счёт сравнялся: 1:1. На это мы ответили тем, что стали заворачивать мины в три слоя полистирола, которые перекладывались двумя слоями металлической проволочной сетки. При протыкании этой слоёной оболочки щуп замыкал цепь, вызывая срабатывание боеприпаса. Прежде чем повстанцы сообразили, что к чему, еще несколько вражеских сапёров отправились в мир иной. Счет стал 2:1 в пользу спецназа. Однако тут есть один момент — как бы хорошо ни была установлена мина, через некоторое время песок или земля над ней начинают проседать, поэтому боевики ФРЕЛИМО стали двигаться вдоль дорог и внимательно высматривать эти едва заметные проседания. Они научились их выявлять, и если после удаления песка там обнаруживалась мина, они ее подрывали. Еще одно очко в пользу мозамбикцев. В ответ мы принялись устанавливать сверху на мины фотоэлементы, при попадании света на которые она взрывалась. В итоге у нас даже родилась шутка, что если все будет продолжаться в том же духе, то мины будут сами выпрыгивать из песка и гнаться за саперами противника.

Мы расположились в лагере, и наши коллеги из родезийской САС проинформировали нас, где и как нам предстоит работать. Нам назначался район ответственности протяженностью 150-200 км вдоль границы с мозамбикской провинцией Газа. Местность в том районе характеризуется в первую очередь исключительной засушливостью и поэтому главной проблемой на длительных патрулированиях являлась вода. Поскольку мы уходили в буш более чем на три недели, то нам посоветовали брать с собой не менее 7 литров воды на каждого. Вкупе с едой, боеприпасами, минометными и противопехотными минами, гранатами, радиостанциями, личными вещами и тому подобным выходило, что каждый нёс на себе не менее 80 фунтов.

Наша основная цель, — террористы ЗАНУ, — у наших родезийских союзников большим уважением не пользовалась, а вот к регулярным войскам ФРЕЛИМО, особенно к их так называемым «Силам Z», которые были обучены ведению противоповстанческих действий северокорейцами, отношение было совсем иным. Они могли работать крупными подразделениями, и незадолго до Рождества 1977 года от их рук погибло двое южноафриканских спецназовцев.

Подразделения спецназа ФРЕЛИМО, т.н. «роты X», имели численность вплоть до ста человек, и действовали при постоянной огневой поддержке минометов, — как правило, это были 82-мм переносные системы советского образца. Как только они садились вам на «хвост», сбить их со следа было очень сложно; их главной задачей было оставаться поодаль и поддерживать с вами постоянное соприкосновение, препятствуя тем самым решению ваших основных задач: ставить мины и устраивать засады на партизан ЗАНУ. В случае преследования у нас было две варианта действий: либо нас эвакуируют вертолетом и перебрасывают в другое место, либо мы отходим на восток в район невысоких холмов, где находились идеальные места для засад, и где ФРЕЛИМО никогда не преследовало патрули. Если дела пойдут совсем плохо, то мы могли рассчитывать на немедленную авиационную поддержку со стороны пары истребителей «Хокер Хантер» родезийских ВВС.

Серьёзной проблемой была эвакуация раненых. В то время у родезийцев на вооружении находились только французские «Алуэтты», поставленные в Родезию из ЮАР, и у этих птичек не хватало дальности, чтобы добраться до нашего района ответственности без дозаправки. Поэтому в буше, на полпути между нашим расположением и границей, были оборудованы полевые склады, куда топливо доставлялось парашютным способом «Дакотами». Таким образом, вертолет садился в буше, дозаправлялся, прилетал к нам, забирал раненого, летел обратно, садился в буше, дозаправлялся и возвращался в Родезию. Сложный, опасный и отнимавший уйму времени способ, но по-другому эвакуировать раненых было невозможно. Мы четко знали, что в случае ранения кого-либо из нас нам предстояло удерживать свою позицию как минимум пару часов до прибытия вертолетов. Наконец, все совещания и инструктажи были проведены, и 26-го января 1978 года мы приготовились выйти на свою первую операцию в Родезии. В этот день мне исполнилось 25 лет.