Unknown

Сжав кулаки, он повернулся к черноволосому лейтенанту, чья ярость полностью прошла: уставившись на женщину на ступенях, тот стоял, не двигаясь. Юбки женщины сгорели, пара почерневших ног слабо подергивалась в тени.

Уильям шагнул к лейтенанту и, схватив за грудки, рывком развернул к себе.

– Уходи, – сказал он угрожающим тоном. – Пошел. Сейчас же!

Он отпустил человека, тот моргнул, сглотнул и, повернувшись, машинально пошел в темноту.

Тяжело дыша, Уильям повернулся к остальным, но жажда насилия в них уже остыла – так же быстро, как и загорелась. Мужчины топтались на месте, слышалось их невнятное бормотание, некоторые поглядывали на женщину, которая уже замерла. Никто не мог смотреть друг другу в глаза.

Он смутно осознавал, что Адам находился рядом – дрожавший от потрясения, но такой надежный. Вилли положил руку на более низкое плечо кузена, и пока солдаты растворялись вдали, держался за него и тоже дрожал. Человек, сидевший на дороге, медленно встал на четвереньки и, поднявшись на ноги, зашатался вслед за своими товарищами, отталкиваясь от стен домов и растворяясь в темноте.

В переулке все стихло. Огонь погас. Остальные красные фонари на улице были потушены. Уильям чувствовал, что словно прирос к земле, и так и будет стоять в этом ненавистном месте всегда. Но Адам немного отодвинулся, рука Вилли упала с плеча брата, и он понял, что ноги еще могут его нести.

Они развернулись и молча пошли обратно по темным улицам. Миновали караульный пост, где дежурные солдаты стояли вокруг костра, неся обычную стражу. Караул для того и нужен, чтобы охранять порядок в оккупированном городе. Часовые взглянули на них, но не остановили.

В отсветах огня Уильям увидел влажные следы на лице Адама и понял, что его брат плачет.

Так же, как и он.

ГЛАВА 11

ПОПЕРЕЧНОЕ ПРЕДЛЕЖАНИЕ

Фрейзерс Ридж

Март 1777

МИР КАПАЛ. С гор мчались потоки воды, трава и листья были мокрыми от брызг, а с кровельных досок под утренним солнцем испарялась влага. Расчистились перевалы, а наши приготовления закончились. Оставалось только еще одно дело, которое нужно было завершить пред тем, как мы сможем уехать.

– Думаешь, сегодня? – с надеждой спросил Джейми. Он был не из тех мужчин, которые способны безмятежно ждать. Раз уж план действий определился, Джейми хотелось приступить к его выполнению. Но, как на грех, младенцы совершенно равнодушны и к удобству, и к нетерпению.

– Может быть, – сказала я, сама пытаясь сохранять выдержку. – А может, и нет.

– Я видел ее на прошлой неделе, тетушка, и она выглядела так, словно вот-вот взорвется, – заявил Йен, протягивая Ролло последний кусочек своей булочки. – Знаешь те грибы? Большие и круглые? Ты их касаешься, и – пуфф! – он щелкнул пальцами, разбрасывая сдобные крошки. – Вот так.

– У нее же будет только один, да? – хмурясь, спросил Джейми.

– Я уже, наверное, раз шесть говорила тебе, что так думаю. Чертовски надеюсь, что так и есть, - подавив желание перекреститься, добавила я. – Но не всегда можно сказать наверняка.

– От близнецов часто рождаются близнецы, – подлил масла в огонь Йен.

А вот Джейми перекрестился.

– Мне было слышно биение только одного сердечка, – сказала я, стараясь держать себя в руках. – И слушала я в течение нескольких месяцев.

– А ты не можешь сосчитать выпирающие части тела? – поинтересовался Йен. – Если вдруг окажется, что там шесть ног, я имею в виду...

– Легче сказать, чем сделать.

Я, конечно, могла определить общие формы ребенка – головка чувствовалась довольно легко, так же, как и ягодицы, а вот с ногами и руками было более проблематично. Это-то и беспокоило меня в данный момент.

Весь прошлый месяц я раз в неделю проверяла Лиззи, а в последнее время ходила к ней в хижину каждый день, хотя жили они далеко. Младенец, – а я и правда думала, что там только один ребенок, – был довольно большим; но дно матки все же находилось гораздо выше, чем ему следовало. И хотя в последние недели перед рождением младенцы часто меняют свое положение, этот тревожно долгое время оставался зажатым горизонтально – в поперечном предлежании.

Правда в том, что вне больницы, без операционных принадлежностей или анестезии мои возможности справиться с нестандартными родами были весьма ограниченными. Без хирургического вмешательства при поперечном предлежании у акушерки было всего четыре варианта: позволить женщине умереть после нескольких дней агонизирующих родов; позволить женщине умереть в результате кесарева сечения без анестезии или обеззараживания – но, может быть, спасти ребенка; возможно, спасти мать, убив ребенка в утробе и вытащив его затем по частям (в книге Дэниэла Роулингса было несколько страниц с описанием и иллюстрациями этой процедуры) или прибегнуть к попытке внутриутробно повернуть ребенка в позицию, из которой он сможет родиться сам.

И если последний вариант внешне казался более привлекательным, чем другие, он был столь же опасным и легко мог закончиться смертью – как матери, так и ребенка.