Unknown

Очень много чего случилось, прямо сейчас происходило вокруг них, а сколько еще произойдет. Как ей сказать?.. И в то же время молчать он не мог.

– Мир переворачивается с ног на голову, – выпалил он. – И единственная постоянная вещь в нем – это ты. Единственное, что... держит меня на земле.

Ее взгляд смягчился.

– Правда?

– Ты прекрасно знаешь, что да, – резко сказал Йен, отведя взгляд; его сердце колотилось.

«Слишком поздно», – подумал он со смятением, смешанным с восторгом. Раз уж начал говорить, теперь нечего отступать – и неважно, чем это закончится.

– Мне известно, кто я, – продолжил Йен неловко, но решительно. – Я бы стал квакером ради тебя, Рейчел, но знаю, что в душе им не являюсь, и, думаю, никогда им не стану. Уверен, ты бы не захотела, чтобы я произносил слова, в которые не верю, или притворялся тем, кем не могу быть.

– Нет, – тихо сказала она. – Я бы этого не хотела.

Йен открыл пересохший рот, но не смог придумать, что сказать, и в ожидании сглотнул. Рейчел тоже сглотнула: было видно, как слегка двинулось горло, нежное и загорелое; бледный зимний цветок превращался под лучами солнца в девушку с кожей орехового оттенка.

Артиллеристы загрузили последнюю из пушек в повозку, запрягли волов в орудийные передки (орудийный передок – специализированная двухколёсная повозка для транспортировки буксируемых артиллерийских орудий. – прим. пер.) и, смеясь и громко переговариваясь, двинулись по дороге к паромной переправе. Когда они наконец скрылись, опустилась тишина. По-прежнему слышались шум реки, шелест ветвей платана и где-то далеко – грохот и гомон движущейся армии, сулившие грядущее насилие. Но между ними двоими повисла тишина.

«Я ее потерял, – решил Йен, однако голова Рейчел была по-прежнему задумчиво опущена. – Может, она молится? Или пытается придумать, как послать меня подальше?»

Что бы то ни было, Рейчел подняла голову и, выпрямившись, отошла от дерева. Она указала на Ролло, который теперь лежал на животе, неподвижный, но настороженный, и желтыми глазами следил за каждым движением жирного дрозда, ищущего корм в траве.

– Этот пес – волк, так ведь?

– Да. Ну, по большей части.

Короткая вспышка карих глаз велела ему не придираться к мелочам.

– И тем не менее, он твой лучший друг, существо редкой храбрости и преданности, и, в целом, достойнейшее создание?

– О, да, – сказал Йен гораздо увереннее. – Так и есть.

Рейчел оценивающе на него посмотрела.

– Ты тоже волк, и мне это известно. Но ты – мой волк, и лучше тебе об этом знать.

Когда она заговорила, в нем все загорелось – быстрым и яростным огнем, будто вспыхнула одна из спичек его кузины. Йен протянул руку ладонью вверх, все еще опасливо: а вдруг Рейчел тоже воспламенится?

– То, что я сказал тебе тогда... будто знаю, что ты меня любишь...

Она шагнула вперед и, прижав свою ладонь, крепко переплела свои прохладные пальчики с его пальцами.

– Вот что я говорю тебе сейчас: я люблю тебя. И если по ночам тебе придется охотиться, ты будешь возвращаться домой.

Зевнув, пес под платаном уложил морду на лапы.

– И засыпать у твоих ног, – прошептал Йен, обняв Рейчел здоровой рукой.

И оба они, словно солнце, лучились счастьем.

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

Бригадный генерал Саймон Фрейзер

Любой, кто читал мои книги, понимает, что в восемнадцатом веке было несколько Саймонов Фрейзеров. Бригадир, который доблестно сражался и погиб под Саратогой, не принадлежит к роду Фрейзеров из Ловата – он Фрейзер из Балнейна. Таким образом, он не является прямым потомком Старого Лиса, но, безусловно, связан с этой семьёй родством. Он сделал блестящую военную карьеру, включающую знаменитое взятие Квебека в 1759 году под командованием Джеймса Вольфа (об этом сражении рассказывается в повести «Армейский обычай» из цикла о лорде Джоне Грее, которая была опубликована в марте 2010 года в антологии «Воины» – на случай, если вам захочется узнать об этом подробнее).

Однако я упомянула этого бригадного генерала, в частности, из-за любопытной ситуации вокруг его могилы. В большинстве отчётов о Саратоге, где упоминается Саймон Фрейзер из Балнейна, говорится, что, согласно его собственной просьбе, он был похоронен вечером того же дня, когда скончался, на территории Большого Редута (не Редута Бреймана, который Джейми штурмовал вместе с Бенедиктом Арнольдом, а большего по размерам). В некоторых отчётах добавлены такие детали, как присутствие рейнджеров Балкарреса или орудийный салют американцев в честь Фрейзера, когда те поняли, что происходят похороны. Однако другие источники считают это романтическими, но, скорее всего, выдуманными подробностями, и рассказывают, что на похоронах присутствовали только приближённые из его штаба.