Unknown

Джейми не сразу вспомнил. Он помедлил, тяжело дыша. Его рука безотчётно потянулась к челюсти, и он почувствовал, что, несмотря на гнев, его губы невольно растягиваются в отдалённое подобие улыбки.

– О, да. Да, я помню.

Ангус Мор дал ему в тот раз поблажку, тем не менее досталось Джейми здорово. Его рёбра болели несколько дней.

Лири кивнула, наблюдая за ним. Её щёки пошли красными пятнами, но сама она успокоилась.

– Я думала, ты сделал это, потому что любишь меня. Знаешь, я продолжала так думать, пока мы не поженились. Но я ошибалась, верно?

На его лице, должно быть, отразилось недоумение, потому что она негромко фыркнула – это означало, что она разозлилась. Он знал её достаточно хорошо, чтобы понять хотя бы это.

– Ты пожалел меня, – бесстрастно сказал она. – Тогда я этого не понимала. Ты пожалел меня в Леохе, а не только потом, когда взял в жёны. Я думала, что ты любишь меня, – повторила она, делая паузы между словами, будто говоря с дурачком. – Когда Дугал заставил тебя жениться на английской шлюхе, я думала, что умру. Но я считала, что тебе тоже хочется умереть, а это было вовсе не так, да?

– А… нет, – сказал Джейми, чувствуя себя неловко и глупо.

Тогда он не замечал никаких её чувств. Он тогда вообще ничего не замечал, кроме Клэр. Но, конечно, Лири считала, что он любит её: ей было шестнадцать. И она знала, что его заставили жениться на Клэр, но никогда не понимала, что он хотел этого. Конечно, она думала, что они с Джейми несчастные влюблённые. Правда, он никогда больше не смотрел на неё. Чувствуя полную беспомощность, он провёл ладонью по лицу.

– Ты никогда мне этого не говорила, – наконец сказал он, опуская руку.

– И что бы это дало? – спросила она.

Вот, значит, как. Лири знала — должна была знать — правду к тому времени, когда он на ней женился. Но все равно она, наверное, надеялась... Не найдя, что ответить, Джейми отвлёкся на несущественное.

– Кто это был? – спросил он.

– Кто? – нахмурила она в замешательстве брови.

– Тот парень. Твой отец хотел, чтобы тебя наказали за распутство, разве нет? С кем это ты заигрывала, когда я принял за тебя побои? Мне никогда не приходило в голову спросить.

Красные пятна на её щеках стали ярче.

– Да уж, тебе никогда и не пришло бы?

Между ними повисло молчание, колкое, как обвинение. Раз он тогда не спрашивал, значит, ему было всё равно.

– Прости, – наконец тихо произнёс он. – Скажи всё же, кто это был.

Ему было абсолютно всё равно тогда, но сейчас Джейми понял, что ему хочется узнать, лишь бы не думать и не говорить о другом. У них не было того прошлого, о котором она мечтала, но прошлое всё ещё лежало между ними, образуя хрупкую связь.

Лири поджала губы, и он подумал, что она не скажет, но вдруг губы неохотно разжались:

– Джон Роберт МакЛауд.

На миг Джейми недоумённо нахмурился, но затем имя всплыло из своего уголка памяти, и он уставился на Лири.

– Джон Роберт? Что, этот, из Килликрэнки?

– Ага, – ответила Лири. – Он.

На этом слове она внезапно замолчала.

Когда Джейми недолго жил в замке, он толком не знал этого мужчину, но воины Леоха много судачили о популярности Джона Роберта МакЛауда среди молодых женщин. Хитрый, внешне привлекательный недоносок, статный, с худощавым лицом, и тот факт, что у него дома в Килликрэнки были жена и дети, казалось, вовсе ему не мешал.

– Иисусе! – воскликнул Джейми, не в силах сдержаться. – Тебе повезло, что ты сохранила свою непорочность!

От внезапного прилива безобразной красноты её кожа потемнела от корсета до чепца, и у Джейми отвисла челюсть.

– Лири МакКензи! Ты ведь не была такой распутной дурой, чтобы позволить ему взять тебя, девственницу, в постель!

– Я не знала, что он женат! – крикнула она, топая ногой. – И это было после того, как ты женился на англичанке! Я пошла к нему за утешением.

– О, и он тебе его дал, я уверен!

– Заткнись! – взвизгнула она и, подняв со скамьи у сарая глиняную лейку, швырнула её ему в голову.

Джейми не ожидал этого: Клэр частенько бросалась в него разными предметами, но Лири – никогда, и она чуть не размозжила ему голову. Он увернулся, и лейка стукнула его в плечо.

За лейкой последовал град других предметов со скамейки, сопровождаемый бурным потоком бессвязной брани, всевозможными не подобающими женщине ругательствами вперемежку с воплями, похожими на свист чайника. Брошенная в него кастрюля с пахтой не попала в цель, но обдала от груди до колен творогом и сывороткой.

От шока его разбирал смех, но она вдруг выхватила мотыгу из сарая и кинулась на Джейми. Серьёзно встревоженный, он нагнулся и схватил её за запястье, выкрутив так, что она с глухим стуком уронила своё тяжёлое орудие. Она завизжала, словно банши, и хлестнула его другой рукой по лицу, чуть не ослепив ногтями. Он схватил и второе запястье и прижал её спиной к стене сарая, а Лири продолжала пинать его ногами по голеням, борясь с ним и извиваясь, как змея.

– Прости! – закричал он ей в ухо, чтобы она его услышала, несмотря на шум. – Извини! Ты меня слышишь? Мне жаль!