Unknown

Я смотрю на папу и пытаюсь представить его моложе – того, кто, когда я был маленьким, вставал на рассвете и шел с доской на пляж за несколько часов до работы. Того, кто подкрадывался к маме сзади, пока она готовила, шептал что-то на ушко и получал от нее, хихикающей в ответ, шлепок. Даже будучи ребенком, я понимал, что у моих родителей очень хорошие отношения. И по сей день, когда они едут на машине, он кладет руку маме на колено, никогда не ложится спать без нее, слушает, как у нее прошел день, пока она готовит, при этом совершенно не отвлекаясь – ни на телефон, ни на телевизор, ни на газету. Папа сидит за столом и внимательно слушает, что произошло за день в институте океанографии Скриппса.

Они больше чем просто два человека, у кого есть дети, – честное слово, мне до колик в животе трудно думать о них как о любовниках – но они еще и лучшие друзья.

Я тоже так хочу.

Хочу кого-то, кто рассмешит меня, бросит вызов, выслушает. Хочу положить руку на эту ногу, пока веду машину. Хочу дождаться, пока этот кто-то закончит с делами, и тогда вместе пойти спать. Хочу быть достойным уважения и доверия женщины, чтобы она рассказывала мне все подробности о своем дне.

Я моргаю несколько раз, качая головой. Блядь, да что со мной не так?

***

– Ты что, поселилась тут? – выдвинув себе стул, сажусь и кладу перед собой телефон экраном вниз. Я приехал сюда на автопилоте, а когда припарковался, сказал себе, что бар у Фреда находится в километре с небольшим от моего дома и родительского, и поэтому это удобно.

И что я никак не надеюсь увидеть ее тут, и что она сегодня работает.

И что я просто хочу выпить пива. И я не устал. Просто не хочу ехать домой.

Само собой, все это полная херня.

Подняв на меня взгляд, Лондон вяло улыбается.

– Могу задать тебе точно такой же вопрос.

– Туше, – она ухмыляется в ответ, и я наклоняюсь добавить: – Это часть того, что мне в тебе нравится, Ямочка, – тут же кладу доллар в ее банку.

– Что я практически живу в баре? – спрашивает она, и от появления ее фирменной игривой улыбки с ямочками в моей груди происходит что-то странное и незнакомое.

– Что ты никогда не даешь мне спуску. Но при этом никогда всерьез не критикуешь.

Мои слова ее удивляют – ее глаза округляются, а ямочки исчезают.

– Ну, – быстро находится с ответом она, – возможно, тебя просто легко подловить, и упустить такое ну никак нельзя.

– И еще одно туше, – со смехом говорю я. – Но, если ты помнишь, не я вчера не был в баре.

Лондон кивает, вытирает стойку передо мной и кладет подставку под бокал. Я пытаюсь понять выражение ее лица: она расстроена?

– Сделать тебе пива?

– Вообще-то, – я изучаю бутылки позади нее, – я хочу начать новую жизнь. Хочу «Амаретто сауэр». Дилан клянется, что ты делаешь самый вкусный на свете. Хочу проникнуться новым вкусом.

Она скептически смотрит на меня.

– Он сильно сладкий. Ты уверен?

– Я пытаюсь найти контакт со своим женским «я».

Смеясь и качая головой, Лондон поворачивается.

– Тут так много всего можно ответить, что я даже теряюсь, с чего начать.

Я наблюдаю, как она смешивает ингредиенты и наливает оранжевый и пенистый коктейль. Выглядит потрясающе и напоминает мне, как мы с Миа пили «Апельсиновый джулиус» после лекций на первом курсе.

На этот раз воспоминание о Миа не ранит и не вызывает беспокойства.

Сделав глоток, я тут же понимаю свою ошибку. Сладко настолько, что не хочется глотать.

– Не, – с усилием проглотив, замечаю я. – Все-таки не мой напиток.

Больше посетителей нет, поэтому Лондон наклоняется ко мне, облокотившись на стойку.

– А что мне сделать вместо него? Ты любишь джин?

– Не очень.

– А скотч?

Я вздыхаю и морщусь, потому что терпеть не могу этот вопрос.

– Наверное, должен, поскольку это такой мужской напиток, а у меня роскошный пенис… – Лондон фыркает, – но к сожалению, нет. Мне не нравится скотч.

Погладив меня по голове, она с улыбкой выпрямляется.

– Погоди-ка. Я сейчас.

Каждый мускул в моем теле напрягается, чтобы удержаться, не сорваться вперед и, перегнувшись через барную стойку, не поцеловать ее.

Я словно открыл заднюю дверь и впустил пчелиный рой.

Или треснула плотина.

Или пошла вода по пожарному шлангу.

Я без ума от этой девчонки.

Но главная проблема в совете отца – это что Лондон относится ко мне совершенно иначе, и приглашение на свидание или к себе домой ее тут же оттолкнет.

Другая проблема в связи с его советом – это что я не знаю, хочу ли я встречаться с Лондон. Нет, наверное, не так – не знаю, стоит ли. Тот жуткий перепих на прошлой неделе никак не выходит у меня из головы. И не хочу в своем восприятии мешать Лондон со всеми остальными, так же как не хочу, чтобы мои отношения с ней были похожи на привычные мне шаблоны. Это ощущение похоже на клаустрофобию: вспоминать тех, с кем спал, и при этом сидеть в метре от девушки, которая мне на самом деле нравится.

Я словно покрыт толстым слоем грязи, этакой коркой, состоящей из неверных решений, и даже если захочу ее с себя убрать, боюсь, что это будет медленный и постепенный процесс, как спиливание. И анализ полученного урока.