Уничтоженный Кремль

Чудовские архимандриты неизменно участвовали в торжественных дворцовых приемах «у великого государя и у государыни царицы». Государи устраивали приемы и в монастыре: например, в 1586 году Борис Годунов, тогда еще боярин, был зван в Чудов монастырь на обед вместе с боярином Ф. Н. Романовым и окольничим А. П. Клешниным; царь Федор Иоаннович иногда обедал в Чудовом с приближенными боярами.

На государевой службе

Чудовские иерархи выполняли и самые разнообразные — отнюдь не только духовные — миссии. В 1521 году архимандрит Иона был отправлен великим князем и митрополитом в Калязин монастырь на Волгу для освидетельствования вновь обретенных мощей его основателя Макария. В 1613 году архимандрит монастыря Авраамий был членом великого посольства, отправившегося из Москвы в Кострому известить Михаила Федоровича Романова об избрании его на царство и упросить его взойти на трон. В 1623 году патриарх Филарет и царь Михаил Федорович отправили в Нижний Новгород комиссию в составе боярина Федора Шереметева, ясельничего Богдана Глебова, дьяка Ивана Михайлова и архимандрита Иосифа. Их задачей было разведать, здорова ли бывшая царская невеста Мария Хлопова. В 1652 году, после смерти патриарха Иосифа, как пишет царь Алексей Михайлович Никону, у его тела он «оставил сидеть и ночевать чудовского келаря Феодосия». Стольнику Афанасию Матюшкину в 1646 году Алексей Михайлович пишет: «Да сходи к архимариту Чюдовскому, да спроси от меня о спасенья, да мол ему от меня, штобы молебен у Чюдотворца при тебе за мое здоровье отпел, да мол ему от меня, штобы благословил голубей на мельнице половить». А чудовского архимандрита Иоакима Алексей Михайлович в 1664 году послал вдогонку за самовольно приехавшим в Москву из Нового Иерусалима патриархом Никоном с заданием отобрать у Никона посох св. Петра Митрополита и дознаться, зачем Никон приезжал в столицу. В 1682 году, во время стрелецкого бунта, чудовский архимандрит Иоаким ездил в Троице-Сергиев монастырь, где укрывались цари Петр и Иоанн, с известиями от патриарха.

Чудов монастырь. Почтовая открытка начала XX века.

Монастырь издавна имел статус ставропигиального, т. е. подчинявшегося не местной епархии, а непосредственно московским митрополитам, позднее патриархам. Чудовский архимандрит обычно сослужил патриарху во время торжественных служб. Подписи архимандритов Чудова монастыря стоят под всеми значительными документами церковных и земских соборов русского средневековья, в частности под соборной грамотой об избрании на царство Михаила Романова в 1613 году. На архимандритов крупнейших русских монастырей распространялись нормы местничества, привычные по отношению к боярству. В 1547 году, например, место архимандриту Троице-Сергиева монастыря было указано второе, «под Чудовским». Во второй половине XV века Чудов монастырь стоял на третьем, во второй половине XVI — на четвертом, в конце XVI — на пятом, а в XVII — вновь на третьем месте в официальной иерархии русских обителей, уступая лишь Троице-Сергиеву и Владимирскому Рождественскому. Согласно чину посвящения в сан московских митрополитов, утвержденному церковным собором 1581 года, чудовский архимандрит должен был в этой церемонии исполнять миссию «благовестника», объявляющего новому митрополиту об избрании. Соборным Уложением 1649 года, сводом законов тогдашнего Русского государства, монахам Чудова монастыря были установлены специальные тарифы, которые они могли взимать в судебном порядке «за бесчестье»: «Чюдова монастыря архимариту 80 рублев; келарю шестьдесят рублев; казначею пятьдесят рублев; соборным старцом по двадцати рублев». Монастырским слугам полагалось «по десяти рублев человеку». В XVIII веке настоятели только четырех русских монастырей имели право носить особую мантию со скрижалями, и среди них был чудовский.

Древнерусский престиж

Историки называют Чудов монастырь аристократическим: сюда уходили на покой видные представители русского боярства и дворянства. Пострижение в кремлевском придворном монастыре, видимо, было престижным: например, только с ноября 1585-го по июль 1586 года обитель получила шесть крупных денежных вкладов с условием «за тот вклад постричи и в келье устроити». Древнерусский хэппи-энд известной «приключенческой» «Повести о Савве Грудцыне» (1660-е годы): «Савва… иде в монастырь Чюда архистратига Михаила… и нача тут жить в посте и молитвах, беспрестанно моляся господеви о согрешении своем. В монастыре же оном пожив лета довольна, к господу отиде».