Умирающее общество и Анархія

Когда в наук, ученые, посл долгих трудов и изысканій, формулируют то, что называется естественным законом, то при этом не бывает никакого большинства, никакой группы людей, которые бы сочли себя стоящими выше всх обыкновенных смертных и ршили, что согласно их желанію, естественным силам природы предписывается слдовать тому или иному пути эволюціи. Если бы кто-нибудь вздумал предъявить такія претензіи, то ему только разсмялись бы в лицо. Когда говорят о каком-нибудь естественном закон, то это значит, что если такое-то явленіе, такое-то химическое соединеніе происходит, то это потому, что при данных условіях, в присутствіи такой-то силы или такого-то химическаго сродства, оно не могло не произойти. Такія-то силы, приходящія в дйствіе при таких-то обстоятельствах, приводят к таким-то результатам, это вычисляется с математическою точностью. Открытый закон, таким образом, не управляет явленіями, а только объясняет их причины. Можно оспаривать эти законы, сомнваться в них, даже отрицать их; различныя тла, составляющія нашу вселенную, не перестанут от этого соединяться сообразно своим свойствам и своему сродству, земля не перестанет вертться – и при этом не будет никакой надобности в сил, которая бы охраняла правильность их эволюціи и наказывала тх, кто захотл бы ее нарушить.

В нашем обществ дло стоит совершенно иначе: законы как будто бы только для того и существуют, чтобы их нарушали. Это зависит от того, что люди, которые их создавали, сообразовались только с своими личными вкусами, с интересами того общественнаго класса, который они представляют, с средним уровнем нравственнаго развитія своего времени, а вовсе не с характером, стремленіями и склонностями тх, кого хотли подчинить; это было бы, впрочем, и невозможно в виду разнообразія индивидуальных характеров и наклонностей. Каждой частности соотвтствует свой закон; в соціологіи также не может быть единаго и всеобщаго закона для всх случаев, как и в физик; такой закон оказался бы произвольным и неприложимым. И дйствительно, в нашем обществ нт ни одного закона, который не был бы вредным для тх или других из составляющих его членов – или по отношенію к их интересам, или по отношенію к их идеям, – ни одного закона, который бы каждая партія, одержавшая побду, не могла обратить в оружіе против своих врагов. Всякая партія, раз она пришла ко власти, становится выразительницей закона, потому что именно она, через посредство своих органов, его примняет.

Мы можем, поэтому, заключить, что раз закон есть лишь проявленіе воли сильнаго, ему слдует подчиняться только тогда, когда нт сил противиться; но он ничм не оправдывается и пресловутая законность есть лишь вопрос о большей или меньшей сил. Поэтому когда нкоторые шарлатаны, говоря с рабочими, ссылаются на законность, как на главный аргумент, рабочіе имют право разсмяться им в лицо и спросить, совтовались ли с ними т люди, которые выдумывали эти законы. А если бы даже эти законы когда-нибудь и были ими приняты, то во всяком случа они могут имть силу только до тх пор, пока принявшіе их считают их полезными и соглашаются с ними сообразоваться. Странно было бы, в самом дл, если бы, только потому, что мы в тот или другой момент приняли извстную линію поведенія, нас хотли заставить держаться ея во всю остальную нашу жизнь, не внося в нее никаких измненій, только потому что это может не понравиться нкоторым другим людям, которые в силу различных причин находят существующій порядок вещей хорошим и хотят удержать его навсегда. Но что еще смшне – это желаніе заставить нас подчиняться законам прошлых поколній, уврить нас, что мы обязаны уважать т измышленія, которые нскольким человкам вздумалось каких-нибудь пятьдесят лт тому назад возвести в закон; смшна эта дерзость, с которой люди ршаются порабощать настоящее понятіям, ставшим достояніем прошлаго.

Но тут мы слышим возраженія всх изобртателей законов, всх тх, кому их существованіе выгодно, а также и наивных людей, идущих за ними: «как!» восклицают они, «общество не могло бы существовать без законов; люди перегрызлись бы между собою, если бы не было власти, пекущейся о них и удерживающей их в предлах страха и уваженія к существующим положеніям». Но мы увидим, что никакіе законы, никакое принужденіе не могут ни устрашить, ни предупредить преступленій, потому что эти преступленія – результат нашей дурной общественной организаціи; нужно поэтому заботиться не об удержаніи или измненіи существующих законов, а о преобразованіи всего нашего общественнаго строя.

Но больше всего нас возмущает то, что находятся люди, которые ршаются быть судьями других. Еще можно понять, что в т времена, когда власть опиралась на божественное происхожденіе и правосудіе считалось исходящим от самого Бога, носители его могли считать себя особыми существами, надленными, по вол Божьей, частицей его всемогущества и непогршимости, и способными распредлять награды и наказанія среди обыкновенных смертных.