Улыбнись мне, Артур Эдинброг

– Ещё больше люблю землян… – Мэгги совсем растаяла. – Что ж, завтра Артур будет в порядке! Ура!

– Ура!

И вот мы с Борисом встретились у высоких створчатых ворот университета.

Дело близилось к вечеру. Шпили Форвана чернели, на пробу протыкая закат, и отбрасывали острые тени-ножи на всю долину.

Что меня сразу смутило, так это то, что Борис был в панамке. Такой, знаете, то ли грибниковой, то ли рыболовной, то ли вообще пчеловодческой: с сеткой на всё лицо. Она совершенно не подходила к его брутальному типажу.

Более того, землянин достал второй такой же убор и нахлобучил мне на голову.

– Идём!

– Куда?

– На болота!

– Э-э… Зачем?

– Ты мне что, не веришь? – возмутился он.

– Естественно, нет!

– Ну и не верь, – парадоксально оскорбился Борис и учапал в закат.

Вот так загадочная душа. Я выругалась и потопала за ним. Борис не знал, что в лазарете я на всякий случай прихватила с собой скальпель и ножницы – они были заткнуты у меня за ремень. Нападёт – отвечу ему тем же.

«Кровавая резня землян в университете» – представила я заголовки и фыркнула: вот куда только судьба не заведёт, а… Вкупе с фантазией.

Сначала мы шли сквозь обычный лес – всё темнеющий, всё разрастающийся мраком. Потом сквозь мёртвый – здесь шёпоты летали между старыми соснами, поскрипывали на ветру сухие ветви, а рыжая прошлогодняя хвоя мягко проседала под ногами.

План с панамками потерпел крах. Комары не кусали нас в лицо, а вот мои голые щиколотки быстро покрылись красными волдырями.

– Хочешь, подую? – предложил Бор, но я категорически отвергла эту идею.

Наконец началось болото. Для меня, столичной жительницы, проводящей по двенадцать часов в сутки за монитором, это было ещё одно чудо природы. Что-то булькало и хлюпало в тёмной влажной массе между кочками. Светлыми пробоинами мелькали бочаги. Алыми каплями горела местная клюква – плодоносящая, как объяснил Борис, круглый год.

И вот мы на месте: над гнилостным варевом болота качалось пять металлических чашек, подвешенных за верёвочки к ветвям деревьев. А в них мягко светились уложенные на дно кристаллы.

– Четыре дня они висят тут, насыщаясь парами, – сказал Бор. – Потом ещё на два дня я положу их в гнездо нойдичей в Чёрных горах. Потом на день запру в клетке и опущу в проточную воду. Потом на два часа уберу в…

– Так что будет в итоге? – не выдержала я этой сказочной заунывности.

– В итоге они преобразятся в Камень Времени, – пафосно заявил Бор. – Его я сварю с палбоной, эренвой и прочими ингредиентами, чьи названия оставят тебя прискорбно равнодушной, и получу ОВГ.

– Острый вирусный гепатит? – Я вскинула бровь.

Бор аж захлебнулся возмущением.

– Отвар Взора Грустного! – обиделся он. – Эссенцию, что позволяет увидеть один час из прошлого. Необязательно своего. Из любого прошлого. Она нужна мне, чтобы очистить своё имя перед Артуром.

– Почему тебе это важно? И от чего именно очистить?

– Важно – потому что ненавижу быть без вины виноватым. И не хочу, чтобы этот псих всерьёз вытащил моё бедное сердце, как только сдаст свои чёртовы экзамены. А он может. От чего очистить… Долгая история. Присядем?

И Борис джентльменским жестом обвёл два ближайших пенька.

Признаюсь, они меня не вдохновили. Тем более что комары продолжали своё пиршество. Я уже пришлёпнула пару прямо в процессе кровопускания – неприятно, наверное, умирать во время обеда – и мне не хотелось продолжать подобное извращение.

– Я могу накрыть нас куполом, я умею, – сказал Бор, увидев мои сомнения. – Хотя вероятность взрыва не исключена.

– Ну накрой, – мне стало интересно посмотреть на его колдовство.

Землянин принялся шептать заклинания, быстро перебирая пальцами, будто на фортепиано играл…

Первые два раза плетения действительно бесславно лопнули, плюнув синим пламенем, но оно, к счастью, быстро угасло в углекислой хмари болот. Зато на третий раз нас накрыло симпатичным, будто резиновым, шариком. Эдакая зорба магического мира.

– Итак… – сказал Бор, удовлетворённо вздыхая. – Время тебе узнать об Аманде.

Я расправила юбку на коленях и приготовилась слушать.

30. Рассказ Бориса Отченаша

…Мои первые несколько дней в Форване после того, как я переместился сюда вместе со своей злосчастной скамейкой, были похожи одновременно на фэнтези-анимацию и фильм о психических больных. Я всё щипал себя за всевозможные места, чтобы понять – глюки или нет, – а люди вокруг обалдевали ещё сильнее, потому что им вроде как надо было обо мне заботиться.

Ну, типа, это ведь их ответственность. Притащил землянина – верни, откуда взял. Покорми землянина. Успокой землянина. Развесели землянина и обеспечь ему комфорт.

Я быстро поймал волну и вконец обнаглел. Требовал свеженьких девственниц, чтобы не печалиться, икры красной и чёрной, ойл-массаж и другие радости. Потом сибаритство мне надоело, и я, как я уже говорил, взялся за работу. Потому что, в общем и целом, мир мне понравился, и я решил тут остаться, как минимум, на какое-то время.

А может быть, и навсегда.