Улыбнись мне, Артур Эдинброг

– Ты должен был рассказать мне о том, что находится в клетке! – гортанно, всё ещё слегка по-тигриному пророкотала я. – И после этого – не тащить меня в обнимку не пойми куда, а показать творение рук своих! И не скрываться от Артура, и не подставлять его с порталами! Неужели это неясно? Тем более, как я понимаю, ты специально дал мне споткнуться в начале нашего бега – чтобы было на чью кровь активировать клетку!

– А вот и нет! – вспылил Бор, искренне оскорблённый последним предположением. – Про споткнуться – неправда! Собственно, когда ты упала, поранившись, тогда у меня всё и сложилось! И Артур может сколько угодно пытаться выставить меня злодеем – но это не так! Просто я… как бы сказать… я игрок, понимаешь? – Он прикусил губу. – Я люблю риск. Адреналин. И всей душой обожаю озарения. Это как молния: в темноте бытия всё вдруг проясняется, и главное – успеть ухватить удачу за хвост! Когда ты упала там, в коридоре, у меня будто пазл в голове собрался. Лампочка зажглась: как всё одно к одному подходит… Я просто не мог устоять, Вилка! Красота момента, она… она как счастье.

Я явственно заскрипела зубами.

– А на следующее утро? Когда адреналин уже спал, а?

– На следующее утро я ужаснулся тому, что не рассказал всё сразу, и решил оставить всё как есть, чтобы ты не объявила меня врагом народа, – затараторил Отченаш. Потом опустил голову и отвёл взгляд. – Потому что я не лгал, когда сказал, что очень ждал кого-нибудь ещё с Земли. Я правда рад тебе, Вилка. И мне не хотелось ссоры. Хотя она всё равно случилась. Точнее, случается прямо сейчас. Как говорится, от правды не убежишь, да? Мне жаль. Правда жаль. Прости меня.

Я поджала губы.

С одной стороны, я была просто в ярости – на кону стояла моя жизнь, чёрт возьми! С другой стороны, во всех словах и облике Бора сквозила искренняя тоска. Сейчас ему действительно было стыдно – такое вроде не подделаешь. Адреналиновая дуга опала. Эйфория сменилась раскаяньем.

М-да, так себе характер у человека. Опасный. Проблемный. Маятник.

Как говорится: учтём. Нет смысла читать ему нотации, взрослого человека не переделаешь, так что по некотором размышлении я просто процедила:

– Ну и сволочь же ты, а.

– Как я могу искупить свою вину?

– Сгореть в аду на хрен. А пока – отдавай мне цэйры. Семь штук из десяти. Раз тебе для счастья хватает зажегшейся лампочки в голове, то кристаллы оставь нам, ущербным.

– Почему семь, а не пять? – удивился он.

– Три оставлю себе, три отдам Эдинброгу – как роялти за разработку вашей старой схемы и плату за то, что восстановил ангелов. Ещё один нужен сейчас в лазарете. Тебе тоже останется три – согласись, это щедро?

Борис сложил руки на груди и сощурился:

– Вилка, я рад, что ты высказываешь колоссальные познания в математике, но… Мне нужны пять кристаллов минимум. Пардон.

– А мне семь, – я пожала плечами. – Найди недостающие где-нибудь ещё, в чём проблема? Ах да, наверное, в том, что ты сам не в состоянии придумать подобный план, в отличие от Эдинброга…

Борис вдруг зарычал и, ухватив меня за плечи, резко приблизил своё лицо к моему:

– Ты не понимаешь. Ты уже встала на его сторону, и тебе даже в голову не приходит спросить, зачем мне кристаллы.

– Ну и зачем? – я вскинула подбородок.

– Чтобы восстановить своё доброе имя, Вилка, – в глазах Бора плескалась мрачная решимость. – Причём как раз таки в глазах этого твоего идиота, который – цитирую – «вытащит моё сердце голыми пальцами, едва закончится пора экзаменов». Он рассказал тебе про Аманду?

– Н… нет.

– Хм. Я думал, уже рассказал. Приготовился защищаться, понимаешь. Но ладно. Тогда история чуть растянется.

Бор отстранился. Я нахмурилась.

Аманда. Какое стервозное имя. Ужас. Мне не нравится.

Борис пощёлкал пальцами у меня перед носом, заставляя меня вынырнуть из мыслей обратно в реальность.

– Я отдам тебе пять кристаллов, – жёстко сказал землянин. И, не успела я протестующе взвыть, добавил: – И расскажу, зачем мне остальные. А лучше – покажу. Ты сейчас свободна?

– В принципе да.

Я мрачно смотрела, как Бор двумя ногами залез в ванну. Потом потянулся к верхней из деревянных полочек, закреплённых вдоль стены и уставленных разнообразными баночками (кажется, кто-то любит понежиться в пене). Он взял одну и отвинтил крышечку. Наружу плеснуло ярким белым светом. Я зажмурилась и отшатнулась от неожиданности, а Бор уже протягивал мне пять сияющих камешков.

Будто бриллианты – но полыхающие нестерпимо ярким светом…

– Твоя доля. Честная. А Артур пусть идёт в задницу, обвинитель чёртов, – резко сказал Бор. – Мне надо быстро доделать кое-что по работе. После этого предлагаю встретиться. Через полчаса на первом этаже. Пойдёт?

– Пойдёт.

Кристаллы-цэйры катались по моей руке, совершенно невесомые. Я заметила, что баночка без них больше не светилась.

Значит, свои пять Борис уже куда-то дел…

* * *

Я ещё раз забежала в лазарет и отдала Мэгги один кристалл. Надо было видеть квадратные глаза медсестры!

– Ты правда его добыла? – Она смотрела на меня с неким, как мне показалось, благоговением.

– Я такая, – подмигнула я.