Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Чтобы вы понимали – а то с некоторых пор я знаю о мире Гало побольше вашего – экзамен по боевой магии представляет собой турнир. Я бы сказала, рыцарский – вот только вместо коней фамильяры, а вместо пик – смертельные заклинания.

В теории, хорошую оценку можно получить, и проиграв первый бой, но тогда проиграть его надо хотя бы красиво…

А в случае эпического столкновения «Вилка против пумы» об изяществе говорить не приходится. Так что да, кажется, придётся поучиться как следует.

Что же касается кристаллов-цэйр, то мы с Артуром договорились, что их добычей я займусь позже, когда Борис вернётся в Форван. Что как бы и логично.

А пока что я подобрала тюбик, валявшийся у меня на одеяле, и нахмурилась:

– А зачем нам крем от загара?

– Ближайшие дни мы проведём в горах. Конечно, можно было бы пойти на тренировочную арену, но… Тогда все желающие увидят наши тренировки. Думаю, ты сама понимаешь, почему это плохо, – пожал плечами Артур.

Конечно, я понимала!

Спорт никого не красит, если не халтурить: физиономия красная, дыхание тяжёлое, пот заливает глаза, взгляд – как у окосевшей ламы… Ладно-ладно, шучу. На самом деле понятно, конечно, что секретные связки и техники боя лучше учить там, где никто их не подсмотрит. И не придумает контратаки.

* * *

Часом позже я в компании Артура и корзинки для пикника стояла на плоской и идеально круглой площадке позади главного здания Форвана. Она была покрыта белым мрамором, а красным мрамором в центре выложили большую букву «Н».

По понятным причинам у меня сразу возникла ассоциация с вертолетной площадкой, где «Н» означает «helicopter». Но вертолетов в мире Гало не было. Зато были нойдичи… Что, в принципе, почти то же самое, с поправкой на органический состав.

Артур, облачённый в переливающийся как рыбья чешуя тёмно-синий тренировочный комбинезон, растянул между руками какое-то искрящее плетение, прокричал несколько слов, а после хлопнул в ладоши и пронзительно свистнул. Я смирно стояла рядом. У меня был похожий комбинезон, но светло-жемчужного цвета. Его крой казался неожиданно футуристическим, и я в очередной раз поняла, что мне нравится контрастность мира Гало. После Того Самого Катаклизма, случившегося две тысячи лет назад и откинувшего развитие Гало, некоторые науки и сферы жизни здесь сильно отставали от наших, но другие заметно опережали земные и выглядели как привет из будущего.

Прошло несколько минут после произнесения заклинания, и вдруг вдалеке из-за кромки гор показался он… Нойдич.

А именно – галианская разновидность ездового дракона. От классических земных ящеров (ну как «земных»… сказочных) он отличался тем, что имел аж четыре крыла и огромные грустные глаза, чем-то напоминающие стрекозиные. А ещё он был изумительного синего цвета. Каждая чешуйка плавно перетекала из мягкого лазоревого в глубокий густой индиго.

Птица счастья, если бы она существовала на самом деле, должна была выглядеть именно так.

Семеро таких нойдичей служили университету Форван – они жили под присмотром мага-пастуха на Западном Плато, забавляясь там пожиранием овечек, но всегда честно прилетали на вызов преподавателей и старшекурсников. Эдакое бесплатное такси, которое следует только по одному маршруту: горы – Форван – горы, довольно непопулярному. Поэтому пользовались нойдичами достаточно редко. И в основном зимой: чтобы кататься на лыжах.

– Боишься? – спросил Артур, когда диковинный зверь, провыв что-то вроде приветствия, элегантно припал на передние ноги и опустил крылья, как трап.

– Еще чего! Предвкушаю! – искренне отозвалась я.

И мы с Артуром поднялись на спину зверя. Спина оказалась широкая – хватило бы места и на троих, а гребни на ней располагались таким образом, что сидеть было весьма удобно. Артур устроился спереди, я сзади, а корзинку с ланчем и лимонадом мы любовно закрепили между собой.

И приличия соблюсти, и самое ценное сберечь.

– Empacsi! – приказал Артур, и нойдич, по-птичьи курлыкнув, взлетел…

23. Ты очень дерзкая, Вилка

Полёт на нойдиче полностью оправдал мои ожидания.

Я, знаете ли, обожаю летать. В больших самолётах, чтобы место обязательно было у окошка, чтобы смотреть на эту крохотную дырочку, которая есть в каждом иллюминаторе, – наблюдать, как вокруг неё конденсируется воздух, будто сам «Боинг» дышит восторженно при виде бесконечных кучевых облаков, или цветущих полей Голландии, или синей роскоши Тихого океана, или – редчайшая редкость, дар богов избранным – восхитительных переливов северного сияния…

Люблю летать и на маленьких «кукурузниках». Так, чтобы всё тряслось внутри, и добродушный пилот говорил тебе, пассажирке: на, подержи штурвал, если хочешь, – и ты держишь и не понимаешь – это всё шутка? А он усмехается в усы, то ли потому, что ты веришь, что рулишь, то ли потому, что рулишь на самом деле… Помню, я так и не решила в своё время эту загадку – пришёл мой черёд пересечь салон и прыгнуть с парашютом.

Адьос, ребята!