Уинстон Черчилль

Черчилль внимательно следил за сообщениями из России, и он разделял опасения своих коллег. «Русские были отброшенными как только столкнулись с системой германских железных дорог». Будучи натурой деятельной, он полагал, что, ради спасения Британии, России должна быть оказана существенная помощь. В конце 1914 года он обсуждал возможность десанта непосредственно на германском побережье через Северное море: “Только Балтийское море является тем театром действий, наступление на котором могло бы приблизить конец войны. Дания должна вступить в войну, и русским нужно помочь пройти к Берлину”. В этом же духе Черчилль писал 29 декабря 1914 г. премьер-министру Асквиту: “Следует выступить в направлении Кильского канала а заставить Данию присоединиться к нам. Контроль над Данией обеспечит нам превосходство в Балтийском море. Британское военное преобладание на Балтийском море позволит русским армиям высадиться в 90 милях от Берлина, и враг, окруженный со всех сторон, ощутит давление на свои жизненные центры. Это заставит его рассредоточить свои силы”. Премьер-министр Асквит не был столь отъявленным оптимистом. Его все более раздражал безумный, как тогда казалось, активизм Черчилля. Первого лорда адмиралтейства не устраивал стиль ведения Асквитом заседаний кабинета - спокойный, неторопливый, позволяющий “выпустить пар”. Черчиллю казалось, что все это годится для мирного времени, но никак не для драмы войны, требующей молниеносных и неординарных решений. Два человека, от которых ждали проявления особого таланта - Китченер и Фишер -попросту были лишены (фраза Бальфура) “стратегического гения”. Оба они были озлоблены безудержной инициативой Черчилля на море и на суше. Хобхауз описывает Черчилля как “слишком спешащего, чтобы быть заметным… готового написать меморандум по любому поводу, нервного, раздражительного, говорливого, нетерпимо самоуверенного и самодовольного”. Близкая подруга Ллойд Джорджа Френсис Стивенсон записывает, что “люди начинают раздражаться Уинстоном.”

Государственные деятели в последние месяцы 1914 г. почти потеряли контроль над ведением войны, предоставив бремя решений профессиональным военным. На огромном расстоянии (почти 800 км) - от границы Швейцарии на юге до Остенде на севере - осенью 1914 года были вырыты окопы. Беспрецедентной стала концентрация войск - на каждые двенадцать сантиметров фронта приходился один солдат. Мобильность в движении войск исчезла и надолго. Отныне более чем четыре года огромные армии стояли друг против друга, применяя отравляющие газы, используя в массовом количестве пулеметы, увеличивая армады аэропланов и закопавшись в траншеях. Столкновения огромных людских масс назывались сражениями, но по существу это была четырехлетняя осада. Согласно статистике в среднем в течение одного дня боев на Западном фронте было убито 2 тыс. 533 человека по обе стороны фронта, 9 тыс. 121 был ранен и 1 тыс. 164 человека были безвестно потеряны. Черчилль так описывал жене эту ситуацию: “Случилось так, словно армии внезапно и одновременно объявили забастовку и заявили внезапно, что должен быть найден какой-то иной способ разрешения спора”. Политики как бы начали “уставать” от сложившегося тупика. Премьер-министр Асквит записал 30 декабря 1914 г.: “Я глубоко разочарован и ничего не ожидаю от ближайшего будущего. Война является гигантской тратой жизней и средств”.

Иначе воспринимал рождество первого года войны Черчилль: «Чувство глубокой благодарности наполнило наши сердца в это первое военное Рождество; чувство глубокой уверенности в победе. Могущественный враг и сользовал все преимущества предварительной подготовки и заранее продуманного замысла, он нанес свой удар и повсюду был остановлен. Наступил наш черед. Инициатива перешла к великой Амфибии, Британии… Теперь мы должны были решить, где и когда нанести удар». Разумеется, у Черчилля уже были соображения относительно того, в каком месте следует нанести этот удар. Трое англичан «нагрузили» премьера Асквита своими меморандумами в последние дни 1914 года - глава секретариата премьер-министра полковник Морис Хэнки, член кабинета Дэвид Ллойд Джордж и, разумеется, Первый лорд адмиралтейства.

Черчилль предлагал два варианта действий. 1). «Вторжение со стороны моря в Шлезвиг-Гольштейн сразу же поставит под удар Кильский канал и позволит Дании присоединиться к нам. Присоединение Дании откроет путь на Балтику. Британский контроль над Балтикой позволит русским армиям высадиться в 90 милях от Берлина». 2). Высадиться на Дарданеллах, завладеть Галлиполийским полуостровом, войти флотом в Мраморное море, продвинуться к Золотому Рогу и захватить Стамбул, принуждая турок сдаться и одновременно вовлекая в свою коалицию Грецию, Болгарию и Румынию. В обоих планах, как пишет Рой Дженкинс, расстояние между ртом и кубком было слишком большим», но Черчилль попросту не умел заниматься мелочами и «хватить жевать колючую проволоку во Фландрии».