– Один? Тогда почему вы не смогли пробить стену вчера? – спросил недоверчиво военачальник. – Почему ты стоишь здесь, а не там, на поле битвы, а?
– В договоре сказано, что мы должны помочь рассеять стену, – огрызнулся Суйгурия. – Мы не должны были бороться с выходцем из Байвы! Именем Моэма, там двусловец, который может плести одновременно два заклятия: и атакующее, и защитное, Кидот!
– Что ты бормочешь? Откуда здесь взяться магу из Байвы?
– Клянусь, это двусловец! Даже не понимаю, кто это может быть… Не так уж много двусловцев, но все они либо при дворах, либо давно мертвы. Разве что… – И колдун задумался, вспоминая слухи о Зостре ра’Шасе.
– Черт с ним, с двусловцем! – прервал его раздумья военачальник. – Один маг, даже из Байвы, не сможет долго защищать город!
– Мы тоже не сможем защищаться против него в открытом бою! Он специально убил сильнейшего щитоносца, который держал над нами щит. Если мы еще раз туда пойдем, Кидот… Он сломает щит Фоэрла! А Фоэрл не так силен. И положит всех нас… А чтобы нам напасть на него, нужно отказаться от своих барьеров! Это смерть – идти против двусловца! Хоть это ты понимаешь?..
– Плевать! – рыкнул Кидот Порфилиус на расиандском, а затем, успокоившись, предупреждающе похлопал по ножнам. – Иди и сделай что положено, или я передам послание в Гиратион. Сколько у вас осталось рассеивающих камней?
– Три камня. – Суйгурия трясущимися руками снял шлем, и миру явилось худое лицо с мягкими щеками и полными губами. Благополучие колдунов зависело от исхода осады. – Этот Прафиалов ублюдок спалил вчера пять артефактов и сегодня один, вместе с Седрилом! Но мы… Ладно, мы разделимся, под покровом ночи одновременно проникнем к стенам с помощью иллюзий и сделаем дыру.
– Так ступай! Чего встал?!
Неожиданно Суйгурия замер, побледнев. В недоумении Кидот уставился на него, а затем услышал сам… Топот. Топот коней… Со стороны Западного тракта земля задрожала под копытами нескольких тысяч огромных лошадей, и эта дрожь докатилась до лагеря. Предвещая скорую смерть, послышалось пение солровского серебряного рога.
– Черт… Строиться! Строиться! – закричал Кидот мерифиям, но сам бросился к коновязи.
Весь Корвунт затих.
Побледневшие жители вслушались в приближающийся гул. Никто не верил в происходящее. Всем казалось, что надежда обманывает их, заставлять слышать то, что хочется. Но грохот становился все отчетливее, ближе.
А затем город накрыл вопль счастья!
Мимо на размашистой рыси пронеслись всадники. Бледная луна показалась из-за облаков, и нагрудники, шлемы с вороньими перьями и оружие засияли благодатным, даже священным светом. Во тьме войско скакало по предгорным равнинам, ровным, как раскрытая ладонь, к вражескому бивуаку. В руках солрагцев были сверкающие копья. В лагере Глеофа царил хаос. Даже не успев построиться, глеофяне кинулись врассыпную. Никто не ждал Белого Ворона так рано, он должен был прибыть из Брасо-Дэнто никак не раньше чем через неделю-полторы. Однако прямо сейчас он был во главе войска и вел его за собой. Добравшись до палисада, хрипящие лютые кони миновали его и ворвались в просторный лагерь.
Равнина наполнилась криками, лязгом металла.
А Суйгурия вместе с двумя помощниками уже мчался верхом к Мертвой Рулкии, ища спасения за пределами графства. Оглянувшись, он увидел, как от места кровавого побоища, что было когда-то лагерем, отделились несколько солрагцев и пустились вдогонку. Колдун побледнел, остервенело впился пятками в бока коня, подстегивая. В воздух со свистом взвились стрелы, чиркнули о магический щит. Защита выдержала, но вспыхнула, заискрилась – и на мгновение залила все вокруг ярким светом. Это заприметил седовласый всадник в зеленом плаще и, отдав короткий приказ, тут же поскакал следом.
Солрагцы стали догонять наемников с Юга. Помощник Суйгурии обернулся, шипяще бросил заклинание на Хор’Афе, и один из черных всадников с воплями рухнул наземь. Из-за этого на мгновение исчез щит помощника, за что он тотчас поплатился: умелый конник выбил его из седла. Глухой крик. Скрежет доспехов. Удар о землю. И колдун замер.
С Суйгурией Авари слева поравнялся воин, украшенный перьями ворона, и его копье уперлось в рассыпавшийся искрами щит. Оскалившись, Суйгурия вытянул в сторону руку и рявкнул слова на Хор’Афе. С пальцев сорвалось пламя, полыхнуло в глаза коню – тот захрипел, споткнулся на полном скаку. Раздался хруст ломающихся костей, а затем и крик второго помощника, чья лошадь тоже запнулась о рухнувшего всадника.
Обернувшись на миг, колдун увидел, что его больше никто не преследует. Он радостно помчался дальше в горы, к переправе через Мертвую Рулкию.
Луна высеребрила справа быстрый черный силуэт.
Из-за скалы на галопе вылетел устрашающе огромный конь. Не успев даже ничего понять, Суйгурия услышал только сухой треск древка, и тут же его вскрикнувшую кобылу опрокинуло наземь со страшной силой. От боли колдун громко завопил, когда ему переломало тушей животного все ниже пояса.