Удача на «Титанике»

— Джейми, — кричу я, — спускайся и помоги мне! — Но Джейми лишь задирает нос к небесам.

Звук горна вырывает меня из забытья.

Я сажусь, пытаясь вспомнить конец сна. Но мне не удается. Я знаю только, что ключ к разгадке у Джейми.

Поворачиваю выключатель, и лампы на потолке разгораются, как четыре сияющих глаза. Я распахиваю занавеси, позволяя вечеру заглянуть в мою каюту. Определенно, крошечные огни гавани становятся все меньше, потому что мы покидаем Шербург. Один порт позади, один впереди.

Мой желудок урчит, и после сыра ужасно хочется пить. Джейми, наверное, отлично поужинал в компании своих друзей. Я не знаю, чему завидую больше — тому, что у него есть ужин, или тому, что у него есть друзья.

Одиночество, словно птенец, вернувшийся в пустое гнездо, прокрадывается в мою душу. Алые стены теперь кажутся мне очень яркими, а мебель — слишком изысканной. Роскошь как хорошие новости: ею трудно наслаждаться, если не с кем поделиться.

Ну а как же мне не быть одинокой после всех этих лет, проведенных одной? Долгие дни работы, когда рядом нет никого, с кем можно поделиться чувствами, только тоскующий отец, который после смерти матери почти перестал замечать мое присутствие. Но я прошла через все это, не так ли? И все это время я старалась поддерживать себя в форме ради тех дней, когда мы с Джейми снова будем летать.

Я вытираю мокрые глаза, чувствуя, что мой гнев иссяк. Мы никогда не могли долго злиться друг на друга. Мама не позволяла нам. Не стоит слишком часто оглядываться назад, иначе пропустишь то, что впереди, — слышу, как она говорит, цокая языком.

Несмотря на обещание не высовываться, я решаю еще раз навестить Джейми. Я надеваю одно из скучных коричневых платьев миссис Слоан и повязываю шляпку.

Раздается стук в дверь. Я подкрадываюсь к двери, почти не дыша.

— Эй? Есть кто-нибудь? Это Эйприл Харт. Не бойтесь. Я бы хотела поговорить с вами.

Это та американка, что прикрыла мою Мадам Сижу на стапель-палубе. В голове звенит тревожный звоночек. Я ни за что не стану отвечать на стук.

— Вы — Валора Лак, не так ли?

Я съеживаюсь от испуга. Должно быть, она запомнила мое имя еще на трапе. С таким же успехом она могла бы начать бить в латунный колокол, висящий на марсовой площадке. Особенно учитывая соседство с мистером Исмеем.

— Вы там, мисс Лак?

Пока она не назвала моего имени в третий раз, я рывком распахиваю дверь.

— Миссис Слоан. Чем могу помочь?

Шелк оттенка лайма облегает стройную фигуру мисс Харт, подчеркнутую ярко-синим поясом, сидящим низко на бедрах. Головная повязка с единственным павлиньим пером удерживает на месте ее короткие локоны. Какое простое и в то же время дерзкое украшение для волос. В руках она держит саквояж из кожи какой-то рептилии, вероятно, одного из тех монстров-аллигаторов, живущих в Америке.

С невозмутимым выражением благородного лица она протягивает руку и поднимает мою вуаль.

Я отшатываюсь.

— Как вы смеете!

— О, я много чего смею.

Она улыбается. Глаза ее мерцают, как два кусочка янтаря, ловящих тем больше света, чем дольше в них вглядываешься. Она проходит в каюту со своим саквояжем с таким видом, словно садится в поезд. Следом вплывает запах ее сигарет и чего-то мускусного. Она осматривается.

— Мило. Весьма по-имперски. Однако сама я предпочитаю более современный стиль. Собирает меньше пыли. Очевидно, ни одна женщина не приложила здесь свою руку.

Я закрываю дверь и поспешно следую за ней.

Она скользит по каюте, как лиса, выдвигая ящики комода, заглядывая в гардероб.

— Вы весьма умело лазаете. Как ваши конечности приобрели такую гибкость?

— Я могу чем-нибудь вам помочь, мисс Харт? — спрашиваю я, пытаясь быть вежливой, несмотря на то что мое лицо все еще горит от разоблачения. Она знает мой секрет. Она легко может уничтожить меня. Неужели лиса пришла добить слабую дичь?

Она смотрит, как я обмахиваю шляпкой пылающее лицо.

— Валора, пожалуйста. Не волнуйтесь. Я сохраню ваш секрет. Но взамен хочу попросить вас о маленькой услуге. — Отставив в сторону саквояж, она поднимает вазу с табаком и принюхивается. — Неплохо. Но, на мой взгляд, слишком много смолы.

Я прислоняюсь к туалетному столику, провожая ее одним только взглядом. Чего она может хотеть от нищей вроде меня?

— У вас прекрасная фигура.

Она отрывает взгляд от содержимого сундука миссис Слоан, чтобы подмигнуть мне.

— М-моя фигура?

— О, да. Пропорциональное сложение, сильные конечности, хорошая осанка. Идеально для «Дома Июля».

Я тут же вскидываюсь.

— Я не из таких девушек.

Она смеется, и этот теплый звук напоминает аплодисменты.

— А это и не такой дом. «Дом Июля» — это мой дом моды от-кутюр. — Она достает одно из самых унылых платьев миссис Слоан, оливково-зеленое с пышными оборками, и ее лицо искажает гримаса.

— От чего у вас мода?

— От? А, вы про высокую[8]. — Очередной всплеск аплодисментов. — Haute couture означает «высокая мода» на французском.