Участковая, плутовка и девушка-генерал

– И только-то, ха! – быстро нащупав необходимую жилку, Юла облегчённо, почти торжественно, выдохнула; одновременно она поменяла основную позицию и переложила великолепные руки, переместив их с округлых коленок на упругие, сочные груди и скрестив в горделивом и вызывающем ожидании. – А я-то, наивная дура, греховным разом подумала, что меня попытаются сейчас подловить и попробуют выдвинуть мне необоснованную «предъяву», тем не менее и весомую, и серьёзную, уличив мой абсолютно правдивый рассказ в каких-нибудь преднамеренных враках, ха-ха! В общем, слушайте меня так: никакая я не хохолка, а просто слышала употреблённую фразу от нового друга Паши, – она одарила Кузина непререкаемым взглядом, более чем отчётливо предупреждавшим, что случилось именно так – и никак по-другому, – она мне очень понравилась, и я решила оставить её в личностном лексиконе, а затем использовать при любой, представившейся когда-то, возможности… – сомнительные моменты считались временно проясненными, а значит, в самом срочном порядке требовалось уводить небезопасный, в чём-то рискованный, разговор в иное, и безобидное, и более благоприятное, русло, – так мне дадут сегодня напиться или, мучаясь неутолённой жаждой, предоставят преспокойно скончаться?

Предложенный вариант логичного объяснения виделся, по сути, самым правдоподобным и оспаривать его не имело никакого рационального смысла, разумного и практичного, поэтому закоренелый преступник неторопливо поднялся и неспешной, шаркавшей походкой направился в смежную кухню, разделённую с просторным залом маленькой, едва ли не крохотной, комнатой. Пока «авторитетный хозяин» отсутствовал, Юла решила, что пришла та самая пора, когда с прямым соучастником необходимо по-быстрому обговорить образовавшиеся внезапно технические нюансы; реализуя задуманные мысли, она нагнулась поближе к Павлу и, продолжая сложенные руки удерживать у великолепной груди, заговорщицким тоном промолвила, изъясняясь хотя и еле слышно, но очень уж убедительно:

– Послушай, Петрович, о чём я тебе скажу… До сих пор ты держишься молодцом – советую и дальше продолжать в лаконичном, не сильно разговорчивом, стиле, то есть не слишком словесно распространяться, а напротив, по-тихому посиживать и побольше помалкивать. Теперь на будущее: всё, что я говорю, – это полная, неоспоримая истина, и если не хочешь подставить нас под крайне неприятное положение, то придерживайся придуманной версии и в её последующем развитии всячески старайся мне поспособствовать, точнее, просто сиди и, что бы не услышал, смело поддакивай… это понятно?

– Да, – доброжелательно улыбнувшись, Павел с легкостью согласился с озвученным предложением; а куда ему было деваться – он и так уже погряз в рискованной, опасной истории, что называется, «по самые не балуйся», – я всё подтвержу – можешь даже не беспокоиться.

– Превосходно, – Лисина едва успела отпрянуть назад, как в главную квартирную комнату возвратился ненадолго отошедший закоренелый преступник; в правой руке, как оно и положено, у него находился гранённый стакан, до верхнего края наполненный прозрачной, студёной водицей. – О, наконец-то! – воскликнула хитроумная девушка, резво вскакивая с занимаемого сидения, энергично вытягивая вперед обе хорошенькие ручонки и лихорадочно принимая протянутую животворящую влагу. – А то я уже начала подумывать, что в ближайшее время бесславно, скоропостижно подохну.

Схватившись за четверочную ёмкость обеими протянутыми ладошками, сметливая притвора соизволила испить холодную жидкость так воистину жадно, как будто ей предложили напиться после существенно огромного перерыва и, наверное, последний раз во всей её молоденькой жизни. Закончив с показным утолением нестерпимой, словно бы неистовый, жажды и потратив на несложное занятие не долее чем пару секунд, кареглазая бестия с торжественным возгласом «Уф!», счастливая, уселась обратно на деревянную табуретку; как и немногим ранее, она положила ножку на ножку и обхватила восхитительные коленки скрещенными друг с другом миниатюрными пальчиками. Теперь можно было вернуться к основному повествованию, прерванному недавно по очень весомой причине, а именно дабы получить неплохую возможность собраться с навязчивыми идеями, не до конца пока ещё сформировавшимися, а значит, требовавшими детальной, дополнительной проработки.