Участковая, плутовка и девушка-генерал

Являясь артистической мастерицей неподражаемого развода, квалифицированная пройдоха до такой степени искусно и чётко чувствовала необходимую тончайшую грань, способную не только ли потопить вражеский военный корабль, но и разрушить целое враждебное государство, что в любом случае легко добивалась привлечения к себе напряжённо-пристального внимания, ведь вокруг и без того обворожительной, попросту дивной, особы она ещё и дополнительно излучала какую-то непонятную, неповторимую ауру – неотразимую, волшебную, ежели не мистическую. Вот и сейчас, заворожённые слушатели настолько глубоко оказались втянутыми в ловко раскрученную интригу, что один безоговорочно верил, а второй, знавший всю подноготную правду, даже немного засомневался: а так ли в действительности случившиеся события ему чуть раньше представились и не выглядели ли они на самом деле совсем по-иному? Первым не выдержал неусидчивый преступник, хозяин «авторитетных апартаментов»: заинтригованный до самой последней степени, он, слегка поперхнувшись и как-то разом охрипши, скрипуче осведомился:

– Что?.. Что было дальше?

– Потом? – кокетливо закатывая восхитительные глаза, как и бесподобные волосы, сравнимые разве что со спелыми плодами величавых каштанов, пронырливая ловкачка выдержала минутную паузу, словно бы сомневаясь, стоит ли прояснять пугающее продолжение либо же нет; а затем, как будто мучительно на что-то решившись и вернув карие зрачки на положенные места, заговорщицким, всё более интриговавшим, тоном продолжила: – Далее, едва над поселковой территорией опустилась непроглядная, тёмная, мрачная ночь, ко мне стало подкрадываться томительное, тревожное чувство, такое, знаете ли, словно бы в самое ближайшее время обязательно должно случиться что-то неимоверно плохое, страшное, непредсказуемое, возможно даже смертельное; словом, моё маленькое сердечко отчаянно застучало, прямая причёска вдруг разом преобразилась в кудрявую, руки и ноги заколотило лихорадочной дрожью, по вмиг напрягшейся спине стремительно побежали многочисленные ледяные мурашки, а мгновенно стянувшаяся кожа покрылась омерзительным потом, холодным и липким. Мне сделалось чудовищно жутко, и я грешным делом даже стала подумывать: а не сам ли всемогущий владыка тёмных, сверхъестественных сил, он же лихой, потусторонний проказник, решил почтить меня сатанинским двуличным присутствием? Но нет! Слава Господу Богу, мои суеверные опасения при сложившихся обстоятельствах оказались покуда беспочвенны. Что же, получается, меня тогда, в тот суровый момент, так неестественно «напрягло»? А возникло то самое опасное положение, при котором нормальные потомственные бродяжки, какой является ваша покорнейшая слуга, не задумываясь, устремляются «в большие бега»: моё тайное убежище было вычислено поганой «ментовской шалавой», – предусмотрительно обозвав Шарагину наиболее распространённым обидным прозвищем, хитроватая бестия умело избежала ненужных вопросов, по ее единоличному мнению глупых и при любых условиях лишних. – Она появилась внезапно – наверное, меня предательски «сдали»? – но поначалу «ломиться» не стала, а предварительно, чураясь и пригибаясь, обошла неказистую избушку по кругу, а просчитав, что я нахожусь внутри – было бы глупо, ведь мы столкнулись в окошке, глазами глядя друг другу в глаза – стала дубасить по входной двери́ всеми известными, а заодно и в чем-то непопулярными способами. Уф! – она вознамерилась ненадолго прерваться и устроила себе короткую передышку. – Бирюк, дай мне, будь ласков, попить, а то что-то в горле, походу, чересчур пересохло.

– Постой! – услышав чисто украи́нское выражение, прожжённый преступник настороженно, тревожно напрягся: недавний визит закоренелого друга и внезапное появление незнакомой красотки обязывали. – А ты случайно «прискакала» к нам в посёлок не с Незалежной?

– Нет, – сообразительная плутовка неожиданно поняла, что одним неосторожным словосочетанием может разрушить всю основательно выстраиваемую интригу; нужно было чего-то срочно предпринимать, но вот что – пока ей виделось абсолютно неведомым; поэтому, специально натягивая дополнительное время, она решила озадачить опасливого собеседника простеньким наводящим вопросом: – Твоё обманчивое предположение представляется мне полностью несуразным… но с чего, стесняюсь спросить, ты, Бирюк, его взял?

– Да так, – неестественно сузив проницательные глаза, Колодин пытался мысленно просчитать, кто же конкретно перед ним сейчас оказался – простосердечные друзья, просившие об особенной милости, либо же вражеские «поганцы-засланцы», коварные и вероломные, любыми способами стремившиеся его предательски уничтожить, – просто это необычное выражение «будь ласков» – оно с привычными, российскими, не очень-то как-то и вяжется.