Участковая, плутовка и девушка-генерал

В то же самое время, когда хитро-продуманная ловкачка «развешивала» на доверчивые уши местного «смотрящего» и нового компаньона «густую лапшу», изрядно намаявшаяся сотрудница, приписанная к территориальному пункту полиции посёлка Нежданово, отправилась напрямую домой, где сразу же забылась глубоким, восстановительным сном, а её послушный напарник стал заниматься кропотливой, но в сложившихся условиях крайне нереспектабельной и до последней степени никчёмной работой – начал усердно объезжать «подучётный» элемент, ни сном ни духом не ведавший о страшных, попросту жутких, событиях, нежданно-негаданно случившихся с их непутёвым товарищем Генашкой Осольцевым; стало быть, уделять им обоим какое-то особенное внимание до поры до времени особенная необходимость отсутствует, а будет наиболее правильным сосредоточиться на заковыристых приключениях, происходящих с молодой, но поразительно умелой разведчицей. Постучав в четырнадцатую и тринадцатую квартиру, где ей пришлось перемерить чуть ли не сотню предложенной обуви (но то ей не подходил слишком крупный размер, то сама непривлекательная конструкция у слишком требовательной особы вызывала неимоверное отвращение), и не найдя ничего подходящего, дотошная юная леди решила попытать счастливую удачу в последней – из расположенных на втором этаже. Дверь ей открыла престарелая бабка, возрастным промежутком переваливавшая добрую сотню лет (ну, или что-то около этого?); она выглядела страшной, обрюзгшей, обильно покрывшейся глубокими, кривыми морщинами; а еще в ней непомерно пугали ввалившиеся глаза, по однотонному цвету казавшиеся едва ли не одними белками; худощавая, давно уже ссохшаяся, фигура прикрывалась коричневым, однотонным халатом, теплыми телесными колготками и фланелевым серым платочком, украшенным черным, поистине мрачноватым, орнаментом; шаркавшая походка достигалась с помощью тряпочных комнатных тапочек. «Настоящая ведьма! – мысленно перекрестившись, боязливо подумала Лисина и хотела было уже как можно скорей попрощаться, но – неожиданно! – натренированный, пытливый, не раз испытанный, взгляд упал на кожаные женские туфли, моментально изменившие все её дальнейшие планы. – Нет, похоже, ничего более лучшего я здесь и сейчас не найду. Гляди-ка, Юла, они и маленькие – как раз под твою миниатюрную ножку – и крепкие – сразу видно, производились не в наше непутёвое время – и сверху, изготовленные из естественной чёрной кожи, и снизу, оборудованные белоснежной пробковой плоской подошвой, а ещё и, наверное, лёгкие – ну, совсем как немецкие «адидасовские» кроссовки!» После того как появилась прекраснейшая возможность улицезреть крайне заинтересовавшую обувную пару, отчаянную головушку не заботили уже больше ни отталкивавшая внешность, имевшаяся у страшной старухи, ни её огромная схожесть с престарелой колдуньей, ни «стрёмная вероятность» обзавестись неизгладимым проклятьем; да, пронырливую пройдоху заботило в дальнейшем только одно – как же ей заполучить себе новёхонькую обувку, по внешнему виду ни разу не одёванную и эффектно отливающую облицовочным матовым блеском.

– Чего тебе, «милая дочка»? – тем временем, пока ловкая бестия предавалась недолгим сомнения, чудаковатая женщина применила своеобразное обращение, обычное среди провинциальных жителей, достигших преклонного возраста. – Ты случайно не к Сережке, отъявленному бандиту, давеча прибыла? Смотри, тесное общение с паскудной, подлой, безнравственной личностью – ежели вовремя не одумаешься – до добра тебя, уж точно, не доведёт.

– Я понимаю, бабушка, – не знаю вашего имени отчества?.. – начала озорная ловкачка вроде бы ловко, но сразу же, буквально на третьем слове, споткнулась; назвавшись истинным именем Юлей, она внимательно уставилась на престарелую женщину, ожидая, что и та, соблюдая установленные правила приличного такта, соизволит пристойно представиться.

– Ангелина Ивановна – я, и проживаю здесь, – подразумевала она в старческом, не особо уже развитом, понимании, конечно же, посёлок Нежданово, – почитай, с самого раннего детства, никуда не выезжая, почти что безвылазно; разве вот только в Отечественную войну довелось отправиться на германский фронт простой санитаркой и отважно там послужить на благо Советского государства, а заодно и всего остального честно́го народа… так чего, говоришь, у тебя такого срочного «до меня приключилось»? – предполагалось «ко мне сейчас привело».