Участковая, плутовка и девушка-генерал

– Фи, чисто грязные, вонючие полу-ублюдки! – слишком требовательная особа не смогла удержаться от злорадного, но в общем-то беззлобного комментария. – Чего здесь-то стоите «попахиваете», добропорядочных людей тифозными вшами отвратно пугаете?! Идите вон на вольную улицу да там себе и спокойненько попивайте, и мило беседуйте – никому не мешайте. А не то? Я вот вам устрою ужо! – Подтверждая полную серьёзность заявленных аргументов, Юла состроила «зверскую рожу», а для пущей убедительности ещё и помахала маленьким кулачком, хотя и не отличавшимся большими размерами, но зато казавшимся стальным, на удивление резким, необъяснимо умелым.

Оценив предъявленные претензии и как следует поразмыслив над грозившими перспективами, а главное, сопоставив бесшабашную молодость и непременное наличие внушительного напарника, тщедушные пропойцы приняли мудрое, наиболее приемлемое, решение – поспешили благоразумно ретироваться; недолго думая, они быстренько собрали нехитрые, немногочисленные пожитки и поспешно направились к центральному выходу. По дороге оба они бесшумно ворчали, неприветливо чертыхались, периодически спотыкались, но, как бы там себя не вели, старались двигаться и шустро, и резво, и прытко, и спешно… однако, сказать по правде, не слишком-то у них, у пьяненьких, незамысловатые манёвры (для обычных граждан вроде бы нисколько не сложные) хорошенечко сейчас получались.

– То-то же! Будете знать, как «разбрасывать» повсюду тошнотворный, зловонный запах! – воодушевлённая необычайно лёгкой победой, непревзойдённая Лиса испытывала неповторимое чувство радостной эйфории. – То-то же! – Пока оба полупьяных бездомных не скрылись (от слова «совсем»), она продолжала угрожающе махать им вслед небольшой фигурой, собранной из пяти удивительных пальчиков, с одной стороны, бойцовских, с другой, конечно же, изумительных.

– Довольна? – возрастной мужчина и сам испытывал неописуемые эмоции, граничившие с завидным чувством отеческой гордости; оно и неудивительно, ведь ему посчастливилось познакомиться с очаровательной, просто восхитительной, девушкой, сверх всего перечисленного, ещё и способной так, казалось бы, незамысловато и просто принимать ответственные решения и вести себя вызывающе, дерзко, кроме собственного мнения (да разве ещё одной исключительной правды?) ни с чем иным не считаясь. – Пошли уже… отчитаемся за уничтоженную халупу – глядишь, сильно многого взамен неё «не навесят», то бишь «не предъявят»?

Ровно через минуту они стояли перед простенькой филёнчатой дверью, окрашенной в коричневый цвет, не оббитой никаким дополнительным утеплителем, зато обозначенной большим порядковым номером, окрашенным в чёрный цвет и означавшим цифру: «15», выглядевшую неестественно мрачновато и словно бы заранее предупреждавшую, что невольным посетителям нужно приготовиться вступить в непредсказуемый мир непомерной жестокости и постыдного, ничуточку не крутого, порока. Честь нажать на кнопку звонка, естественно, была предоставлена несравненной плутовке; однако, надавливая на миниатюрную кнопочку, она не услышала с обратной стороны ни характерной музыки, ни своеобразного пиликания, ни какого-нибудь другого отчетливого сигнала; по всей видимости, предупреждавшее устройство устанавливалось, ну, типа, так, что называется, для общего вида.

– Либо здесь не очень-то жалуют неожидаемых посетителей, либо внутрь разрешается входить и беспрепятственно, и запросто, и свободно?.. – озадаченная проказница, не понимая истинной сущности, недоумённо пожала плечами. – Однако, принимая во внимание, что как-никак, но, в сущности, мы всё-таки виноваты, наглеть мы с тобой, Петрович, не будем, а попробуем снискать себе «царственной милости» вежливо, – и снова она не преминула обозначиться ядовитой иронией.

Затем, едва лишь договорив и как бы поставив себе прямую задачу, бесцеремонная красавица, не отличавшаяся тлетворным человеческим страхом, ею неприемлемым и всегда презираемым, либо же обыкновенным угрызением совести, лихо «затарабанила» изумительными кулачками, настойчиво прорываясь в преступное бандитское логово. Ей открыли буквально через минуту. На пороге стоял заспанный (уже знакомый) мужчина (по всей вероятности, после недавнего «отоваривания» бомжеватых поклонников-завсегдатаев он успел повалиться спать и удачливо прикорнуть?); сейчас же, усердно протирая осоловелые бандитские зенки, недовольный хозяин всеми силами пытался быстрее проснуться.

– Чего «в натуре» зазря «колабродите» – знакомые берега, наверно, «попутали»?! – было первое, о чём он иносказательно, грубо затребовал непременного объяснения; но следом, наконец-таки разглядев, кто именно в столь раннее время пожаловал (часовые стрелки московских курантов только-только миновали отметку пяти тридцати), лукаво прищурился, а дальше насмешливо ёрничал: – А, вы можете мне ничего не рассказывать: я и так обо всём случившемся прекрасно поставлен в прямую известность.