Участковая, плутовка и девушка-генерал

– Послу-у-шай, Петрович, – испытывая непередаваемое чувство огромной вины, она придала себе искренне стыдливое выражение и говорила сейчас протяжно, как бы не веря, что основополагающая суть передаваемых слов доходит до её угрюмого собеседника и в полной мере, и своевременно, и отчетливо, – прости меня, что ли – будь ласков, – переврала она на собственный лад украи́нское «будь ласка» (пожалуйста), – я признаю: перед тобою грешна! По моей, так сказать, беззаботной расхлябанности ты лишился и временного жилья, и раздобытого барахлишка, и благостных прелестей устоявшейся жизни, и прочего, прочего, прочего…

– Ага, – нехотя кивнул головой пострадавший мужчина, как будто бы в чем-то соглашаясь, а где-то оставляя за собой преимущественное право на небольшое сомнение, – ты, Лиса, рассуждаешь, конечно же, правильно – вот только ты забыла упомянуть про одну очень маленькую деталь, с одной стороны, казалось бы, незначительную, с другой – невероятно существенную.

– Какую? – прожжённая бродяжка отлично себе представляла, что именно истинный почитатель криминальных законов имеет в виду; однако, искусно придав бесподобной внешности бесхитростное, доверчивое, практически наивное, выражение, наигранно изобразила тёмную, сплошную дурёху. – Что ещё такого, более важного, чем полная потеря собственного жилья, я могла по «малолетней глупости» упустить? – в последней фразе истинная проказника не удержалась от лёгкой доли язвительного, хотя и доброжелательного сарказма.

– Как же?! – ответственный квартиросъёмщик, заранее посвятивший дерзкую молодую ловкачку во все маломальские тонкости, возникшие в результате заключённого им жилищного договора, даже слегка удивился; по понятным причинам он совершенно не понимал, как, спрашивается, можно, обитая с тринадцати лет «на улице», упустить из собственного внимания иерархическую «преступную лестницу». – Помнится, я – когда запускал тебя на милостивый постой – более чем чётко обмолвился, что в занимаемой избёнке не являюсь полновластным хозяином, а снимаю её у чертовски крутого чела – простыми словами, «смотрящего». Так вот, в силу озвученных обстоятельств – как ты изволила недавно заметить – будь ласкова, разъясни: что мне надлежит сказать криминальному авторитету, а главное, как из создавшейся ситуации, живому – и с непременным мужским достоинством! – впоследствии выпутаться?

– Нет ничего, что такой предприимчивой пройдохе, какой является твоя покорнейшая слуга, представлялось бы слишком простым и нисколечко не мудрёным, – здесь лукавая молодая разведчица ненадолго умолкла, словно бы что-то серьёзно обдумывая (ведь получалось, сама всемогущая судьба подталкивала юную бестию к первостепенному, изначальному плану), а затем, убедительно выдохнув, начала огульно, но решительно действовать; – Раз я тебя, Петрович, в неприятную, глубокую «Ж!» «засадила», значит, мне, выходит, тебя и вытаскивать. Как я собираюсь нечто несуразное – если не сверхъестественное? – дальше проделать – это великая «заботушка» лично моя. Теперь… что касается конкретно тебя? Я думаю, ежели, Паша, что напрямую и потребуется сделать, – хоть как-то пытаясь загладить неисчерпаемую вину, Лисина лепетала неестественно ласково и называла новоявленного компаньона (по его же, кстати прямому совету) исключительно по наречённому имени, – так это разве что свести меня с местным «смотрящим» и представить ему как неуёмную личность, склонную к безраздельной, постоянной свободе, а конкретно неукротимому, лихому бродяжничеству – это возможно?

– Пожалуй, скорее, да, нежели, скажем, нет?.. – путаясь в страшных сомнениях, Кузин заранее пытался предугадать, во что же ещё ему выльется предстоящее знакомство напористой интриганки и криминального крутого авторитета. – Но что если он…

– Никаких плаксивых предположений! – лукавая плутовка игриво заулыбалась и состроила хитрющие глазки. – Поверь, Петрович, мне на слово – я бывала в ситуациях более сложных, казавшихся и гораздо похуже. Теперь касательно нашего совместного плана? Поскольку здесь, возле полностью сгоревшего дома, нам «ловить» уже больше нечего – я правильно понимаю? – она на секунду остановилась, а получив в неоспоримое подтверждение своеобразный кивок взъерошенной головы, не оставляя на долгое «после», мгновенно возобновилась: – Тогда берём быстрые ноги в «кудрявые руки», – Юла почему-то применила нехарактерный термин, означавший «неловкий и неумелый», – и скоренько отправляемся к «смотрящему» на поклон – кстати, а как его среди поселковых воротил «преступного бизнеса» кличут?