Убить до заката

Фонарик дрожал в руке Сайкса, когда он освещал себе и этому мужчине путь через двор фермы. Четыре пары коровьих глаз выжидательно посмотрели на них. Но ни Милли, ни Остина и следа не было.

Суббота

На облаке я видел дитя,
И оно со смехом сказало мне:
«Наиграй песню об Агнце!»

Уильям Блейк

Глава 1

На рассвете Сайкс вместе с сержантом Шарпом стоял во дворе фермы. Зловеще мерцавший красный огонь оттенял серый пепел и обугленное дерево — все, что осталось от коровника. Сказать ему сейчас, подумал Сайкс, или молчать?

Сержант Шарп пошевелил палкой в горячей золе, как будто искал затерявшийся жареный каштан.

— Бедный Конрой. Какой страшный конец. — Он покачал головой. — Миссис Конрой думает, что Остин Армстронг ходил во сне со спичками в кармане. Она говорит, что на прошлой неделе застала его в курятнике, когда он пытался развести там костер.

— Бессмыслица какая-то. — Сайкс отодвинул носок башмака в сторону от горячей золы. — Неужели ребенок выйдет из дому среди ночи и разведет огонь. Более вероятна сигарета или возгорание.

— Боб сигареты не курил. А ребенок разжег бы огонь, если у него есть к этому склонность. Некоторые дети, как болезнью, одержимы разжиганием огня. Но вы правильно сделали, что увели его и Гарриет домой, подальше от этой сцены.

— В коттедж я привел только Гарриет. Остин уже был там.

— Сбежал, чувствуя свою вину. Я поговорю с этим пареньком. Видите, это у него в характере. Сделать что-то дурное и сбежать.

Шарп был решительно настроен думать об этих детях плохо, даже после своей ошибки в оценке Гарриет. Сайкс понял, что сделает.

За воротами фермы послышался отдаленный звук автомобильного мотора.

— Это пожарные. Они обыщут пожарище и найдут беднягу Боба. — Шарп лизнул палец и поднял его вверх. — Нам повезло, что ветер не понес огонь на дом. — Он протянул руку. — Спасибо за помощь. Удачно, что вы оказались поблизости.

— Для всех было бы удачнее, если бы я убедился, что Боб Конрой вошел в дом, а не просто проводил его до ворот фермы.

— Ну, теперь уж я этим займусь, — сказал Шарп. — Отправляйтесь-ка домой. Где я смогу вас найти, если понадобится?

Сайкс достал блокнот, написал свое имя и адрес и отдал листок сержанту.

— Зайти в участок, когда вам будет удобно?

— Да. Будьте любезны.

Сайкс поднял воротник и натянул поглубже шляпу, поворачиваясь спиной к сгоревшему строению. Машина пожарной бригады стояла у ворот. Сайкс поднял засов, открыл ворота и дождался, пока машина въедет во двор.

За ней следовал один из «Алвисов» управления полиции Норт-Райдинга. На заднем сиденье сидел старший инспектор Чарлз. Как неудачно все совпало. Старший инспектор заметил его. Сайкс держал свой смехотворный чемоданчик, он взял его, когда отвел в коттедж Гарриет. Какое унижение, если его попросят открыть чемоданчик, в котором лежала единственная пара чулок из искусственного шелка. Сайкс подавил ухмылку. Немного обогатишься, если старший инспектор купит ее для миссис Шеклтон.

Старший инспектор Маркус Чарлз посмотрел прямо на Сайкса, а потом — сквозь него. Он прекрасно меня помнит, подумал Сайкс, но предпочитает не подавать виду. Будь я проклят, если я теперь его признаю. Я не подхалим. Этот человек, вероятно, не выносит меня, потому что я провожу с миссис Шеклтон больше времени, чем он. Но при мысли о миссис Шеклтон Сайкс понял, что ему придется поговорить со старшим инспектором, даже рискуя быть обнаруженным там, где ему находиться не следует. Да без проблем. Если Сайкса спросят, он просто скажет, что договорился о встрече прошлым вечером со старым приятелем в «Руне» и разговорился с Конроем. И если старший инспектор этому поверит, он поверит чему угодно.

Глава 2

Спокойнее моей мамы женщины нет. Как-то раз мы с папой размышляли на эту тему. Папа отстаивал мнение, что она просто такой родилась. Я пришла к выводу, что мамино состояние постоянной уравновешенности — результат благополучного детства, проведенного в сельском поместье ее семьи, где забота, нужда и тревога не только никогда не возникали, их не существовало. Теперь мама знает, что в мире есть заботы и что не у каждого жизнь течет гладко, но впечатление такое, будто трудная сторона существования каким-то образом кажется ей немного нереальной и не затрагивает глубины ее существа. Поэтому с мамой очень приятно иметь дело. Она редко волнуется. Посему, когда она в возбужденном состоянии позвонила мне и попросила встретиться с ней в десять часов в кафе в «Маршалл энд Снелгроув» в Лидсе, я поняла: что-то случилось. Еще больше я в этом уверилась, когда без минуты десять приехала в кафе, а мама уже сидела там и пила кофе.

Конечно, она никогда не переходит сразу к делу, поэтому мы поболтали о том, как она доехала из Уэйкфилда, а я поведала, как навестила Мэри Джейн в здании суда в Отли.

— Боже мой, совсем ужасно было? — спросила мама.