Убийства в Полянске

– Итак, – начал Попов, – давайте посмотрим, что у нас есть на сегодняшний день. Новое убийство сузило круг подозреваемых, и это уже хорошо. Сейчас, Владимир Андреевич, я буду исходить из того, что оба преступления совершил один и тот же человек. Значит, теперь в списке подозреваемых мы оставим всех родственников Тишкиной, Образцову, Саврасову, Симагиных, Дудкина и Редькина. Что касается Цепкиной, то она в день убийства Дочкиной была дома, хотя постоянно её никто не видел. Я считаю более чем проблематичным, чтобы она могла незамеченной добраться до дома Дочкиной и убить хозяйку. Вы согласны со мной, Владимир Андреевич?

– Вполне, – заметил тот, рассеянно поигрывая веточкой. Потом он как бы невзначай обронил: – Нам, по-моему, только и остается, что ждать, пока убийца всех перебьет. Тогда он останется один, и мы его арестуем.

– Не говорите глупостей, – рассердился Попов, но тут же бросил внимательный взгляд на коллегу. – Вы думаете, что наш убийца – маньяк?

– Не исключаю подобной возможности, – просто ответил Скворцов.

– Однако, – возразил следователь, – я не заметил среди наших подопечных кого-либо хоть мало-мальски похожего на маньяка. Хотя мне, конечно, известно, как трудно бывает порой отличить их от нормальных людей.

– Вы забываете, Кирилл Александрович, еще об одном человеке. Я говорю о Шельме.

– А что Шельма? – вытаращил глаза Попов.

– А что вас, собственно, так поразило? – удивился Скворцов.

– Да нет, ничего, – оправился следователь. – Какая замечательная мысль пришла вам в голову, – сказал он, восхищенно глядя на коллегу. – Как это я о ней забыл, не понимаю.

– А вот у Шельмы вообще нет никакого алиби, – продолжал Скворцов. – Очень подозрительная старуха.

– Что бы ни говорил Терентьев, а она все-таки ведьма! – пылко воскликнул Попов. – Один её смех чего стоит.

– По-моему, так смеются сумасшедшие, – высказался Скворцов.

– Это-то и так ясно, – махнул рукой следователь. – Однако у нас на нее ничего нет.

– А что насчет биографий родственников, вы их прочли? – поинтересовался лейтенант.

– Днем, – ответил следователь. – Никто из всей четверки к уголовной ответственности раньше не привлекался. Адская, правда, лечилась в клинике для нервнобольных.

– Буйство? – с сочувствием спросил Скворцов.

– Да нет, – успокоил его Попов, – совсем наоборот. Полная апатия ко всему окружающему.

– Жаль, – вздохнул Скворцов, – лучше уж буйство, оно понятнее.

– Так или иначе, её три недели в себя приводили, ни на что не реагировала.

– И давно это с ней приключилось?

– Ей лет двадцать тогда было.

– А что насчет Люгерова?

– Ничего. Был секретарем парторганизации на заводе.

– Да ну? – удивился Скворцов.

– Что, не похож на партработника?

– Еще как похож, – заверил следователя лейтенант. – Вот только что он на заводе забыл?

– Пять лет токарем проработал.

– Очень странно, – покачал головой Скворцов. – Да, может, это другой какой Люгеров?

– Этот, не сомневайтесь. Уж мы его биографию вдоль и поперек прочесали.

– Ну а что с Тишкиными?

– Алексей Александрович имеет медаль за спасение утопающего, – уважительно сказал Попов.

– А его жена?

– Тусклая биография. Работала швеей на «Большевичке», теперь в ателье.

– Да, – вздохнул Скворцов, – негусто. Но я вас, Кирилл Александрович, обнадежу. У нашей союзницы Таисии Игнатьевны есть подозрения.

– Ох уж эта мне ваша Таисия Игнатьевна, – недовольно проворчал Попов. – Носитесь с ней как с писаной торбой, а копни – обыкновенная деревенская старуха.

– Таисия Игнатьевна – очень проницательный человек и великолепный психолог, – возразил Скворцов. – К тому же она из местных и гораздо лучше ориентируется во всех подводных течениях Полянска.

– Ну и кого же подозревает ваша протеже?

– Она пока молчит, – вздохнул Скворцов.

– Скажите-ка! Да она ничего не знает и водит вас за нос.

– Поживем – увидим, – спокойно ответил Скворцов.

Следователь вновь завел разговор о подозреваемых, но через десять минут, убедившись, что лейтенант его не слушает, махнул на все рукой и тоже решил расслабиться. Погода стояла чудесная, и в тот вечер они провели не меньше часа у Крутой. Скворцов даже пожалел, что не взял удочку. К счастью, они еще не знали, что ждет их завтра.

Мира Вениаминовна Демкина отравилась чем-то несвежим, и Антониду Александровну Саврасову попросили попасти за нее. Саврасиха поворчала, но согласилась. Погода стояла не очень теплая, и Антонида Александровна села на самом солнышке. Часов с девяти утра люди начали ходить в лес. Некоторые просто здоровались, некоторые останавливались на пару минут. Вот и еще кто-то подошел с корзиной. Человек приблизился, и Антонида Александровна узнала его.

– Здравствуйте, – любезно поздоровалась она. – За грибами?

– Да прогуляться, – был ответ. – Супчику захотелось грибного.

– Добро, – сказала Саврасиха и слегка отвернулась, взглянув на коз.

В следующую секунду она неожиданно почувствовала странный сладковатый запах и ощутила, что к её лицу прижали плотную ткань. Антонида Александровна сделала резкое движение, пытаясь вырваться, но внезапно все поплыло у нее перед глазами, и она потеряла сознание. Навсегда.