Убийства в Полянске

Глава 34 В кабинете Дудынина

В просторном прохладном помещении находились двое: один, заложив руки за спину, вышагивал взад и вперед, другой, сидя за столом, хмуро смотрел на него. Но вот, наконец, Дудынин остановился и навис над сидящим Ермолкиным.

– Сядьте, – посоветовал ему прокурор, – так будет удобнее разговаривать. Дудынин лишь покачал головой и продолжил свое обычное хождение. – Да перестаньте вы ходить туда-сюда, – не выдержал, наконец, прокурор. – Вы что, за этим меня пригласили?

– Я позвал вас обсудить полянское дело, Олег Константинович, и вы это прекрасно знаете.

– Знаю, – кивнул Ермолкин. – Я изучил материалы по третьему убийству. Это, Владислав Анатольевич, самое сложное дело из моей лужской практики.

– Этот убийца – дьявол или гений, – задохнулся от возмущения Дудынин. – Совершает новое убийство средь бела дня, и снова никаких свидетелей.

– Тело обнаружили супруги Арсеньевы, как я понимаю? – спросил прокурор.

– Да, – подтвердил Дудынин. – Хорошо еще, что с ними не было внука. Её нашли в половине первого дня. Уже почти остыла. И опять задушена.

– Я в полной растерянности, Владислав Анатольевич, – сказал Ермолкин, протирая очки, и голос его прозвучал как-то беспомощно. – Я понятия не имею, как вести следствие дальше.

– Скорее куда, – поправил его Дудынин.

– И то верно, – невесело согласился прокурор. – Хуже всего, что совершенно неясен мотив. Шантаж? Но что она могла видеть? Может, знала убийцу Дочкиной? Но, как я понял, она вела себя как сумасшедшая, обнаружив тело. Короче, полная ерунда.

– Может, наш убийца – маньяк? – осторожно спросил Дудынин.

– Кто его знает, – проворчал прокурор. – Скоро уже в эту Женщину в белом поверишь.

– Кстати, а Шельму вы подозреваете? – спросил Дудынин.

– Я всех подозреваю, у кого нет алиби. А алиби во всех трех убийствах отсутствует у Симагиных, снова у всех родственников Тишкиной, у Бочкина, у Образцовой, у Редькина, конечно, у Шельмы, и, кажется, все.

– Цепкину вы не включаете?

– Нет, – отрезал прокурор. – Шансы слишком ничтожны.

– Однако она была в лесу и, по её словам, разговаривала с покойной в четверг, двенадцатого. Её видела Адская, которая прошла почти сразу же за ней. Остальные были уже в лесу. И знаете, Олег Константинович, похоже, Адская последняя видела Саврасову живой.

– Последним, Владислав Анатольевич, живой её видел убийца, если это, конечно, не Адская. Знаете, что любопытно? – спросил он, внимательно глядя на Дудынина. – То, что наш убийца опять точно выбрал время. К половине двенадцатого в лес ушли уже все желающие, а обратно еще не начали возвращаться. Я думаю, – уверенно продолжал прокурор, – что убийца следил за Адской и, увидев, что больше никто не идет, быстренько совершил свое черное дело. Есть, конечно, вероятность, что это была Адская, но наш преступник, по-моему, поумнее.

– Думаю, так оно и было, – кивнул головой полковник. – Знаете, Олег Константинович, я заметил одну любопытную деталь: после начала этих убийств прекратился падеж коз.

– Да, я обратил на это внимание, – сказал Ермолкин. – Ну и что вы думаете по этому поводу? – спросил он, блеснув очками.

– Не знаю, – развел руками Дудынин. – Может быть, коз травил один из убитых.

Ермолкин взглянул на него разочарованно. «Пустышка, – с раздражением подумал он, – не способен мыслить».

– А вы согласны со мной, Олег Константинович? – спросил Дудынин.

– Пожалуй, нет, – ответил прокурор. – Я думаю иначе.

– И что же вы думаете?

– Меня, Владислав Анатольевич, не покидает ощущение, что все события в Полянске – это блестящий, талантливо поставленный спектакль, как точно заметил наш бравый лейтенант Скворцов.

– Спектакль? – удивился Дудынин. – Что вы имеете в виду?

Ермолкин взглянул на полковника, как учитель на тупоголового ученика, и начал терпеливо объяснять.

– Мне думается, Владислав Анатольевич, что часть наших происшествий и, возможно, некоторые убийства – это бутафория.

– Ничего не понимаю, – раздраженно произнес Дудынин. – Что вы сыплете театральными терминами? Изъясняйтесь проще.

– Ну что ж, – безнадежно вздохнул прокурор, – объясняю доходчиво. Представьте себе, что кто-нибудь хочет убить определенного человека, но, естественно, не желает, чтобы его заподозрили и уличили. Что ему делать? Есть разные способы. И я подозреваю, что наш убийца избрал один из самых страшных. Предположим, что кто-нибудь задумал избавиться от Тишкиной, Дочкиной или Саврасовой. Он рассуждает так: а почему бы мне не убить еще кого-нибудь и тем самым бросить подозрение на других? Предположим, истинной жертвой намечалась Саврасова. Но немедленное её устранение было бы для убийцы по каким-либо причинам опасным. Как же он поступает тогда? Убивает двух женщин, тем самым отвлекая внимание от истинной жертвы. Вы следите за моей мыслью, Владислав Анатольевич?

– Продолжайте, – с напряжением произнес Дудынин. Его обычно румяное лицо сейчас было белее мела.