Убийства в Чумном дворе

В гостиной я застал всю компанию в сборе. На данный момент самым любопытным объектом изучения была самоуверенная пожилая леди, безмятежное лицо которой теперь походило на потрескавшийся восковой цветок. Пока, кивая, леди Беннинг сидела в углу у камина в своем красном плаще, она оставалась статной маленькой маркизой с картины Ватто (ловко вжившись в эту роль, словно для того, чтобы написали с нее портрет). Но стоило ей встать и сделать несколько неуверенных шагов, как на ваших глазах она превращалась в разлагающуюся, злобную, растерянную старуху, потерявшую любимого племянника. Таково, по крайней мере, было мое впечатление, хотя она больше других вызывала какое-то смутное недоумение.

Она сидела в ободранной гостиной в том же кресле, что и раньше, у дымившего камина, который уже погас, под шестью свечами. Говорить она не желала. Она также не воспользовалась носовым платком – сидела, прижав руку к своим припухшим заплаканным глазам, грудь ее ходила ходуном. Майор Физертон стоял над ней, свирепо глядя на меня. Тед Латимер стоял по другую сторону камина, и в руке у него была кочерга.

И все же противостоять этим людям было до неприличия легко, настолько они были охвачены страхом, витавшим в этой комнате за спиной каждого.

– Итак, сэр! – прогремел майор Физертон, как будто собирался немедленно приступить к разбирательству. Но остановился.

При полном освещении майор выглядел довольно внушительно. Он как бы слегка откинулся назад, плотно упакованный в пальто, покрой которого скрывал его брюшко. Физертон склонил голову набок, и его блестящая лысина сильно контрастировала с дряблым лицом цвета портвейна, большим носом и выступающими над воротником щеками, когда он начинал говорить. Одна рука была по-ораторски согнута за спиной, другой он теребил седые усы. Бледно-голубые глаза изучали меня из-под седеющих бровей, которые нуждались в расчесывании. Он кашлянул. На его лице появилось странное умиротворяющее выражение, как будто он собирался сказать: «Ну что ж!» За всей этой нерешительностью чувствовалось явное замешательство, а также что-то в основе своей нервное, честное и истинно британское. Мне казалось, что он вот-вот взорвется: «О, черт возьми, пусть говорит кто-нибудь другой!»

Леди Беннинг всхлипнула, и он нежно положил руку ей на плечо.

– Нам сказали, сэр, что Дарворт мертв, – прорычал он. – Что ж, это скверное дело. Чертовски скверное, не скрою от вас. Как это случилось?

– Его ударили ножом, – сказал я. – Там, в каменном доме, как вам известно.

– Чем? – быстро спросил Тед Латимер. – Кинжалом Льюиса Плейджа?

Тед резким движением выдвинул стул и сел на него, расставив ноги. Он старался сохранять хладнокровие. Его галстук был растрепан, а концы тщательно причесанных жестких желтоватых волос испачкались в грязи.

Я кивнул.

– Ну так скажите что-нибудь, черт возьми! – прохрипел майор. Он убрал руку с плеча леди Беннинг и снова опустил, уже мягче. – Ну же, сейчас же. Никому из нас это не доставляет особого удовольствия. Когда этот коллега Мастерс, «друг», которого представил Дин, оказался не кем иным, как инспектором полиции…

Тед уставился на Холлидея, который беззаботно закуривал сигарету, но, встретившись взглядом с сестрой, махнул рукой перед лицом, будто отгонял муху.

– …это было достаточно плохо, – продолжал майор. – Это было не похоже на тебя, Дин. Это было нарушением… Это было…

– Я бы назвал это предусмотрительностью, сэр, – прервал его Холлидей. – Вам не кажется, что я прав?

Физертон открыл и закрыл рот.

– О, послушайте! Я не гожусь для всех этих трюков, черт возьми! Я простой человек и хочу знать, где нахожусь. И это правда, да простят меня дамы за такие слова. Я не одобряю подобных действий, никогда не одобрял и, черт возьми, никогда не одобрю!

Он был явно на взводе, но, казалось, взглянув на леди Беннинг, пожалел о сказанном и обратил свою речь ко мне:

– А теперь давайте, сэр. В конце-то концов! Я надеюсь, что мы все здесь говорим на одном языке. Леди Беннинг знакома с вашей сестрой. – Он говорил так, будто в чем-то обвинял. – Более того, Дин сказал мне, что вы были связаны с третьим отделом. Контрразведка. То есть, черт возьми, я знаю вашего тамошнего шефа, того, кого вы называете Майкрофтом. Хорошо его знаю. Конечно, вы же не хотите, чтобы мы впутались в какую-нибудь мерзкую историю, которая обязательно последует за этим?

Был только один способ заставить этих людей откровенничать. Когда я закончил объяснять, майор прочистил горло:

– Ну хорошо. Хорошо. По крайней мере, неплохо. Вы хотите сказать, вы не полицейский. Вы не будете донимать нас какими-то вопросами, которые вам самому представляются абсурдными. Так? Вы попытаетесь помочь, если эти полицейские из участка, хм, окажутся слишком ретивыми…

Я кивнул. В темно-синих глазах Мэрион Латимер, обращенных ко мне, читалось любопытство, будто она что-то вспомнила.

– И вы также считаете, что, кроме нас, к этому убийству может быть причастен… – начала она ясным голосом. – Как вы сказали? Кто-то из близких к Дарворту людей или его коллег. Скажем, из прошлого…