Читаем Убеждение полностью

…И директор Голохвастов был тоже доволен. Два года назад на него сыпались неприятности из-за плохой работы лицея. Министр просвещения Уваров намеревался отстранить Петра Владимировича от директорства. Спасло лишь заступничество попечителя Московского учебного округа. И вот с приходом молодых профессоров положение в лицее заметно выправлялось — преподавание улучшилось, увеличился приток студентов, молодые преподаватели радовали Голохвастова своей энергией. Калиновский сдал магистерский экзамен — Голохвастов от души поздравил его на общелицейском собрании, утвердил в должности профессора. А невыносимый Семеновский наконец ушел в отставку, и группа молодых пополнилась: на место Семеновского явился только что окончивший Московский университет ровесник Ушинского, такой же энергичный и деятельный, — Василий Иванович Татаринов.

Однако недоброжелатели Голохвастова не унимались. Летом в соседней Костроме заполыхали пожары-поджоги. Появились зловещие записки с угрозами о поджогах и в Ярославле. Одна из них прямо указывала, будто эти поджоги дело рук студентов Демидовского лицея. Понаехали следователи, начались допросы. Подозрения, в конце концов, отпали. Но кому-то, выходит, опять не терпелось бросить тень на Голохвастова. И не только на него, а на все дело народного просвещения в губернии. Ведь директор лицея по существующему положению одновременно ведал всеми губернскими учебными заведениями. К этим своим обязанностям Петр Владимирович относился исключительно добросовестно и действовал как человек прогрессивных воззрений, между прочим, он с первых классов в гимназиях ввел изучение русской истории и географии.

Ушинскому были близки эти устремления Голохвастова. Живя в Ярославле, Константин Дмитриевич воочию видел, что русское общество вступает в новую полосу хозяйственной жизни. Ярославль развивался как торговый и промышленный центр. Здесь была первая полотняная фабрика и одна из первых типографий. С середины XVIII века существовал театр. Ко времени приезда Ушинского этот город на Волге — среди городов севера России, таких, как Тверь, Нижний Новгород, Владимир, Кострома, — занимал первое место и по числу жителей и по активности купцов и заводчиков: жило в нем около тридцати тысяч человек, имелось 55 предприятий, вверх и вниз Волгой проходило за год до четырех тысяч судов, свыше тысячи из них грузилось или разгружалось на ярославской пристани.

Образованные люди России повсеместно изучали родную страну, стремились знакомить с ней своих соотечественников. Были любители-краеведы и в Ярославле — они собирали данные о своем крае, вели метеорологические наблюдения, изучали древние манускрипты. Была здесь и своя литературная среда.

Сын пошехонского помещика Кирилл Доводчиков, по возрасту ровесник Ушинского, печатал стихи в Москве и Петербурге. По рукам ходила сатирическая поэма Доводчикова «Панорама Ярославля», в которой он высмеивал приходящую в театр местную знать и высших сановников. А поэтесса Юлия Жадовская выпустила в 1846 году сборник стихов, о котором упоминал в одной из статей Белинский. Более поздние ее стихотворения встретили одобрение Добролюбова. Писала она и романы. В ту начальную пору своей творческой работы двадцатитрехлетняя девушка с нелегкой судьбой (у нее не было левой руки, рано умерла мать, самодурствовал отец) привлекала всех окружающих искренней увлеченностью искусством. В доме ее нередко собирались местные литераторы, в большинстве учителя гимназии — выпускники Московского университета и молодые профессора лицея, даже некоторые из студентов, например, ученик Ушинского Алексей Потехин, в будущем известный писатель.

Константин Дмитриевич вполне разделял желание ярославцев сделать духовную жизнь своего города более интересной. Однажды он пришел к Голохвастову.

— Петр Владимирович, вы не будете возражать, если я возьмусь за одно важное дело.

— За что именно? — поинтересовался Голохвастов.

— За редактирование «Губернских ведомостей».

— Вам предлагают редактировать «Губернские ведомости»? — удивился директор.

— Нет, — ответил Ушинский. — Я сам хочу предложить свои услуги в качестве редактора неофициальной части. Поймите меня правильно…

Перейти на страницу:

Все книги серии Пионер — значит первый

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии