У темного-темного леса

Порыв ветра швырнул мне в рот пригоршню березовых листьев, а желтые глаза угрожающе сощурились, но я, к ее величайшему сожалению, весь страх уже давно потеряла, а потому, отплевавшись, продолжила:

— Ну скажи!

— Тебе лучше с ним не связываться, — Лавена поджала губы. — Все, что ему известно, Старшие до вас уже донесли.

— А почему он не сам?..

— Хранитель не выносит людей, но именно это помогает ему следить за исполнением договора. Ты, по глазам вижу, вознамерилась к нему сунуться — и думать забудь, сожрет.

— Договор все еще в силе, — возразила я. — И вообще я же услышала ландыши, а значит…

— Ты — человек, — жестко отрезала сильфида.

— А то вот мои шансы помереть от лесной расплаты в школе равны нулю! — пробубнила я. — Тебе не все равно, кто меня сожрет — Хранитель или спригган?

— Спригганы не жрут, они… — Лавена оборвалась на полуслове, сообразив, что я ее провоцирую и поджала губы. — Вредная девчонка, никакой тебе больше травы.

— Никаких тебе больше булочек с маком. Можно подумать, в лесу больше спросить не у кого! — в свою очередь надулась я и, спрыгнув с камня, зашагала прочь.

Я успела удалиться уже на приличное расстояние, как шелест листьев над головой вдруг донес до меня едва слышное: «Сухой дуб за Озером Фей. Сама ищи».

Усмехнувшись, я шепнула ветру слова благодарности и поспешила на свой первый в жизни урок стрельбы.

Мои терзания насчет Кайдена разрешились как-то в один день. Я вдруг проснулась утром, наткнулась взглядом на оставшиеся с вечера на столе конспекты и поняла — это никуда не годится. В конце концов, я без трех лет целитель! И негоже цеховую честь ронять, поддавшись глупым девичьим порывам. Что же теперь пациентов-то перебирать что ли — этот нравится, его лечу, этот обидел — его не буду? Я, может, еще десять раз влюбиться успею, пока того самого встречу, а из-за внезапного увлечения отказываться от такой прекрасной практики, такого запущенного случая! Дура ты, Шела, дура!

Я даже улыбнулась тогда до ушей, ругая себя мысленно. Вспомнилось разом, как от нас, целителей, школяры шарахаются и малейший подозрительный прыщик прячут.

В этот же день мы об уроке и условились, и чувствовала я себя сейчас крайне гордо и воинственно, направляясь от бабки на знакомую поляну, когда за спиной по лопаткам непривычно постукивали колчан с луком.

Кайден дожидался меня сидя на коряге. В одной руке у лучника было древко, в другой нож. Он легко скользил по светлому дереву и тончайшая, почти невидимая глазу стружка падала на землю. Услышав шаги, Кайден отложил незаконченное древко в сторону и, вскинув голову, пронаблюдал за моим приближением. Серые глаза на этот раз отсвечивали отчетливой зеленью, отражая траву, листву над головой и традиционную котту.

Я сглотнула, напомнила себе о собственной наирешительной решимости и приветственно улыбнулась.

Об их драке с Тонаном мне, конечно же, донесли. Все та же Марзина живо интересовалась, что это — или кого это? — они не поделили. С Тонаном мне заговаривать, чтобы узнать, было неловко, да и незачем, когда у меня в полном распоряжении имелся строптивый пациент. Я была готова к тому, что это ценное знание придется из Кайдена вытягивать раскаленным клещами, как всегда, и крайне удивилась, услышав спокойный ответ:

— Ты из-за него плакала.

Я удивленно сморгнула. Потом вспомнила, как лучник завалился к нам сразу после приезда и был стремительно вытолкан подруженькой, пока я безуспешно прятала красный нос, на котором от огорчения даже веснушки пропали. Пока я это переваривала, Кайден глядя на мое ошеломленное лицо даже развил тему:

— Мы же друзья, разве нет? И если кто-то считает, что вправе безнаказанно обижать девушку, за которую некому заступиться, то это его проблемы.

Мне очень хотелось хлопнуть себя ладонью по лбу и громко и очень тоскливо простонать «ой, дураааааак!», но демонова профессиональная этика — что б ее! — не позволяла.

— Я не из-за него плакала!

— А из-за кого? — совершенно невозмутимо поинтересовался лучник, и я тут же представила, как у него перед глазами начинает возникать список возможных обидчиков, а на груди у каждого из них рисуется мишень с красной кляксой в центре.

Я почувствовала, как у меня невольно забегали глаза, а щеки начали наливаться предательской вишневой краской. Мысли метались, как лиса в курятнике с перекрытыми ходами, к которому уже бежит дед с топором наперевес.

— Не твое дело! — наконец сердито отрезала я, злясь куда больше на себя, чем на него.

Кайден, очевидно, это прекрасно понял, потому что даже не пытался спрятать пляшущие в глазах смешинки, и вообще выглядел отвратительно довольным собой. Как там сказала тетка Маэлан? Дурень ты, Шела!

— Спина провисает!

Я послушно попыталась исправиться, но стало только хуже. Кайден вздохнул, подошел ко мне ближе, положил руки на плечи — и меня будто обдало жаром сквозь платье. Колючие искорки побежали под кожей, и я с трудом удержала невозмутимое выражение на лице. Кайден же лишь чуть надавил мне на плечи, заставляя скруглить спину.

Урок стрельбы из лука шел уже полчаса.