Я вздернул губу в беззвучном оскале, развернулся и ушел. Бешенство схлынуло, оставив после себя опустошение, тоску и зависть к этому удачливому мальчишке. Где-то в глубине души, на самом ее дне, ворохнулся стыд. Я задавил его воспоминанием о заплаканном лице своей целительницы и размашистым шагом вышел за школьные ворота.
Пожалуй, мне лучше проветрить голову.
Невен ушел, оставив после себя настроение странное до крайности: тревожное, беспокойное. Ну, зато слезы по Кайдену и по безответной любви лить больше не хотелось.
Мы с Нольвенн до самых сумерек просидели в задумчивости и в молчании, перебирая каждая свои мысли. А как завечерело за окном, так Нольвенн собираться стала: косы заново переплела, вплела в них ленты шитые, нарядные. Платье переменила, и рубаху под платье вздела тоненькую, из праздничных, что не всякий день из сундука доставала.
Я аж заулыбалась, глядя на прихорашивающуюся подругу. Давно, ой, давно она такой не была — целую неделю! Она, вдевая в ушко серьгу, перехватила в зеркальце мой взгляд — и улыбнулась в ответ. И без слов было понятно, куда она с таким тщанием собирается.
Меня так и подмывало спросить ее, кто же ее счастливый избранник, но Нольвенн в зеркальце хитро отвела взгляд. Я чуть не взвыла с досады. Поняла, что не скажет, коза прыгучая!
И ведь нравится ей, паршивке, что любопытство меня гложет. Я возмущенно засопела, и тоже собираться стала. Серег да ожерелий надевать не стала, не для кого мне наряжаться, а вот косу переплела, и платье оглядела — не слишком ли мятое?
Убедившись, что выгляжу опрятно, я крутнулась на пятках и ушла, так и не сказав вредной подруге ни слова. Мне, может, на свиданки бегать и не к кому, но и другие дела найдутся. Решила ведь, что как вернется Кайден, так и возьмусь за ум, за лечение.
Вот и не буду откладывать — найду его и расспрошу, как изменилось его состояние за неделю, хватает ли ему зелий, не нужно ли восполнить запас. И, самое главное — а принимал ли он вообще те зелья без надзора?
Вот только Кайдена я найти не успела. На полдороге перехватил меня Тонан, мой добровольный ученик, и попросил о разговоре. Я согласилась, и он, взяв за руку, отвел меня в укромный угол двора, подальше от внимательных школярских глаз.
— Шела, я тебя чем-то обидел?
Тонан сегодня был непривычно серьезен. А еще щеголял внушительной ссадиной на лице.
Я растерялась:
— Да нет, с чего ты взял? — И потянулась к его скуле. — Давай залечу!
Парень перехватил мои руки, отвел от своего лица. Я улыбнулась и хотела уже пошутить о разумных старшекурсниках, не доверяющих целителям-недоучкам, но Тонан не дал. Держа меня за запястья, бережно, но сильно, и глядя в глаза, рунник все так же серьезно продолжил:
— Шела, ты замечательная девушка. Ты мне очень нравишься. Если я тебя чем-то обидел — просто скажи мне, и я постараюсь все исправить. И поверь, что это не было сделано специально.
Я потеряно моргнула:
— Тонан, что… Да с чего ты взял? — тихо и недоуменно повторила я.
Он продолжал смотреть испытующе и серьезно.
— Ты действительно на меня не обижаешься?
Я покачала головой:
— Нет.
— Но, если бы такое случилось, если бы я тебя обидел, ты бы мне сказала? — рунник впился в меня испытывающим, цепким взглядом.
— Наверное. — Я пожала плечами. — С чего бы мне молчать?
Я потянула на себя руки, и Тонан разжал пальцы, освобождая меня из захвата. Я снова потянулась к ссадине, но парень не дался, отвел лицо.
— Шела. — И пристальный взгляд впился, кажется в самую мою душу. — Ты будешь со мной встречаться? Согласна стать моей девушкой?
Я растеряно отвела взгляд, замялась. Кажется, этот разговор случился раньше, чем я надеялась, и раньше, чем я успела к нему подготовиться. Заблеяла беспомощно:
— Тонан, понимаешь… Я… Но… — Я вскинула на него глаза и, собравшись с духом, выпалила: — Тонан, дело не в тебе, ты хороший, очень хороший, но я…
Он смотрел грустно и понимающе.
— Все ясно. — И улыбнувшись мне через силу, я явно это видела, продолжил: — Ладно, иди, Шела.
— Подожди! Дай я хоть лицо тебе залечу…
Рунник отмахнулся:
— Да брось ты! Ерунда, само заживет.
Развернулся и пошел куда-то широким стремительным шагом.
— Тонан! Ты куда? — окликнула я и сама поморщилась, как глупо это прозвучало.
Рунник же обернулся, ухмыльнулся в ответ невесело:
— Да так. Дела есть…
Глава 7
— Лавена, а кто такой Хранитель Договора?
Сильфида, не ожидавшая от меня столь непринужденной темы для разговора, поперхнулась березовым соком (и какая разница, что на дворе совсем не месяц ивы) и посмотрела на меня из-за этого крайне укоризненно. И промолчала.
— Бабушка? — ядовито окликнула я.
Лавена передернула плечами, но глухонемой прикидываться перестала, пока ее до истинного звания вслух не повысили.
— Зачем тебе? — лениво бросила она. Настолько лениво, что это было явным намеком на ответ «да незачем, по глупости спросила, прости неразумную, о прекраснейшая из сильфид!».
— Надо, — упрямо настаивала на своем неразумная я.
— Это фейри, — покладисто отозвалась бабка и вернулась к соку.
— Ну праба…