Читаем Тысяча и одна ночь. В 12 томах полностью

И он сошел со своего престола и вернулся в свою козлиную шкуру. И все прочие юноши также сошли со своих престолов и тоже вернулись в свои козлиные шкуры. И они ушли так же, как и пришли. И я, когда уже больше не был слышен стук их копыт по земле, выбралась из своего укрытия и тоже ушла так же, как и пришла. И я смогла перевести дух, лишь выйдя из этого подземелья.

Такова, о принцесса, моя история. Это величайшее несчастье в моей жизни, потому что я не только не смогла удовлетворить свои желания, испробовав яства в горшках и на подносах, но я не поняла ничего из всего, что увидела в этом удивительном подземелье. И это самое большое несчастье в моей жизни.

Когда старуха закончила таким образом свою историю, дочь султана, которая слушала ее с бьющимся сердцем, уже не сомневалась, что козел, которого сопровождала свита и который обернулся самым красивым юношей из них, является ее дражайшим супругом. И она чуть не умерла от охвативших ее чувств, и когда она наконец смогла говорить, то сказала старухе:

— О мать моя, Аллах Милосердный привел тебя сюда только для того, чтобы твоя старость была счастлива моим посредством! Ибо теперь ты будешь как мать мне, и все, что у меня в руках, будет и под твоей рукою! Но только, будь добра, если у тебя есть хоть капля благодарности за милости Аллаха, упавшие на твою голову, тотчас встань и немедленно приведи меня к месту, где ты видела, как мул с двумя кувшинами вошел в подземелье! И я не прошу тебя спускаться туда со мною, только покажи мне место!

И старуха ответила, что слушает и повинуется. И когда над хаммамом взошла луна, они обе вышли и пошли к берегу реки. И вскоре увидели приближающегося мула, нагруженного двумя кувшинами с водой. И они пошли за ним, держась позади, и увидели, как он стучит копытом у подножия кургана и входит в подземелье, раскрывшееся перед ним.

И дочь султана сказала старухе:

— Подожди меня здесь.

Однако старуха не позволила ей войти одной и последовала за нею, несмотря на свой страх. И они спустились в подземелье и пришли на кухню. И из всех изящных красных горшков, славно расставленных на плите и гармонично поющих на огне, исходил наичудеснейший аромат, который расправлял крылья сердца, заставлял ноздри трепетать и рассеивал беспокойство души. И крышки горшков сами начали приподниматься при их приближении, и из них раздались радостные голоса:

— Добро пожаловать, госпожа наша! Добро пожаловать!

А во второй зале были расставлены подносы с превосходной выпечкой, суфле и такими славными и нежными блюдами, от которых только при одном взгляде на них текли слюнки. И со всех блюд и подносов, на которых находилась свежая выпечка, радостные голоса восклицали:

— Добро пожаловать! Добро пожаловать!

И сам воздух вокруг них, казалось, трепетал и волновался от счастья и был переполнен возгласами радости. И старуха, увидев и услышав все это, сказала дочери султана, показывая ей вход в галереи, которые вели в сводчатую залу:

— О госпожа моя, вот это место, куда ты должна пойти. Я же буду ждать здесь, потому что место прислуги на кухне, а не в тронном зале.

И принцесса прошла одна через галереи в большую залу, которую ей описывала старуха, а радостные голоса, следовавшие за нею, распевали от счастья.

В эту минуту Шахерезада заметила, что восходит утренняя заря, и с присущей ей скромностью умолкла.

А когда наступила

ВОСЕМЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ НОЧЬ,

она продолжила:

Не в тронном зале место прислуги, а на кухне.

И принцесса прошла одна через галереи в большую залу, которую ей описывала старуха, а радостные голоса, следовавшие за нею, распевали от счастья. И она не стала прятаться под диваном, как это делала старуха, а села на высокий престол, который стоял на почетном месте на краю бассейна. И в качестве меры предосторожности она лишь опустила маленькую вуаль на лицо свое. И когда она расположилась таким образом, как царица на троне, раздался слабый звук, но не маленьких копыт, стучащих по земле, а это были легкие бегущие шаги, предвещающие появление хозяина. И он появился как сверкающий бриллиант и обнял юницу. И случилось то, что случилось.

И в сердцах двух влюбленных мука сменилась радостью. И когда возлюбленные соединились, по всей зале, с ее стен и из всех уголков, разнеслись радостные песнопения и восхваления дочери султана.

И после некоторого времени, проведенного там супругами в очаровательных наслаждениях и удовольствиях, они вернулись во дворец султана, где их прибытие было встречено с восхищением как их родителями, так и всеми горожанами, молодыми и старыми. И все воспевали и прославляли эту пару среди криков радости. И с тех пор они жили счастливо и благополучно. Но Аллах превыше всех!

И Шахерезада, не чувствуя усталости в эту ночь, рассказала еще и следующее:

<p>ИСТОРИЯ ЦАРСКОГО СЫНА И БОЛЬШОЙ ЧЕРЕПАХИ</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература