Тысяча и одна ночь. В 12 томах

При этих словах молодая царица Абриза, дочь царя Гардобия, владыки Кайсарии, гневно взглянула на начальника воинов и сказала:

— А как тебя зовут?

Он ответил:

— Я раб твой, патриций[19] Массура ибн Моссора ибн Кашерда!

Она сказала:

— Как же ты осмелился, дерзкий Массура, вступить в этот монастырь, не предупредив меня и не испросив на это моего позволения?

А он сказал:

— О владычица моя, ни один из привратников не заграждал мне путь, напротив, все они поднялись, чтобы проводить нас к дверям твоих покоев. А теперь согласно приказаниям царя, отца твоего, мы ждем, чтобы ты выдала нам этого Шаркана, самого страшного из всех мусульманских воинов.

Тогда царица Абриза сказала:

— Что ты говоришь, разве ты не знаешь, что старая Зат ад-Давахи — лгунья, преисполненная всяческого коварства? Клянусь Мессией, здесь действительно находится один человек, но это совсем не Шаркан, о котором ты говоришь; это просто чужестранец, который просил у нас приюта и которому мы сейчас же оказали гостеприимство. И к тому же если бы даже этот чужестранец и был Шаркан, то разве обязанности гостеприимства не повелевают мне защищать его от всевозможных врагов? Никто никогда не посмеет сказать, что Абриза предала гостя, вкусив с ним хлеба и соли! Поэтому тебе остается только вернуться к царю, отцу моему, о патриций Массура; ты облобызаешь землю перед ним и скажешь ему, что старая Зат ад-Давахи солгала и обманула его!

Патриций Массура сказал:

— Царица Абриза, я не могу вернуться к царю Гардобию, отцу твоему, иначе, как только вместе с тем, кого он приказал нам схватить.

Полная негодования, она ответила:

— Ты еще позволяешь себе вмешиваться в эти дела, воин? Ты должен сражаться, когда можешь, потому что за это тебе платят, но не смей вмешиваться в дела, которые тебя не касаются! А если только ты попробуешь тронуть Шаркана, — допуская, что этот чужестранец действительно Шаркан, — то ты поплатишься за это жизнью своей и жизнью всех воинов, которые пришли с тобой! Вот я сейчас позову его сюда с его мечом и щитом!

Патриций Массура сказал:

— О, горе! Если бы даже я мог избежать твоего гнева, мне не избежать гнева царя, а потому, если бы этот Шаркан вышел сюда, я приказал бы моим воинам немедленно схватить его, и мы отвели бы его смиренным пленником к царю Кайсарии, твоему отцу!

Тогда Абриза сказала:

— Слишком уж много говоришь ты для воина, патриций Массура! И слова твои преисполнены самонадеянности и дерзости! Разве ты забыл, что вас здесь сто воинов против одного?! Поэтому, если только знатность твоего рода не лишила тебя последних остатков мужества, ты должен биться с ним один на один. А если ты будешь побежден, на место тебя выйдет другой и будет биться с ним, и так до тех пор, пока вы не победите Шаркана! И это решит, кто из всех вас действительно герой!

Но на этом месте своего повествования Шахерезада увидела, что занимается утренняя заря, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТИДЕСЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Рассказывали мне, о царь благословенный, что молодая царица Абриза сказала:

— И тогда мы посмотрим, кто из вас всех действительно герой!

А патриций Массура ответил:

— Клянусь Мессией, ты говоришь правду, а потому я первый выйду на бой!

Она сказала:

— Подожди только, я должна его предупредить и принести его ответ. Если он согласится, пусть будет так, как сказано; если же он откажется, то, во всяком случае, он останется моим почетным гостем и будет пользоваться моим покровительством!

И Абриза поспешила отыскать Шаркана и сообщила ему обо всем происшедшем, не говоря только о том, кем была она сама.

Тогда Шаркан понял, насколько он был неправ в своих мыслях об этой великодушной молодой женщине, и он стал вдвойне упрекать себя за то, что так дурно думал о ней, и за то, что неосмотрительно бросился в глубину Румской страны.

Потом он сказал:

— О госпожа моя, я привык биться против не одного воина, а против десяти сразу; таким же образом я думаю повести и этот бой!

Сказав это, он вскочил и бросился прямо к христианским воинам. А в руке он держал меч свой и щит.

Когда патриций Массура увидел приближающегося Шаркана, он прыгнул на него одним прыжком и изо всех сил ударил его. Но Шаркан отбил этот удар и, бросившись на своего противника, как лев, нанес ему в плечо такой ужасный удар, что меч его вышел, блистая, из живота Массура, пронзив его внутренности.

При виде этого молодая царица еще более возвысила Шаркана в своем мнении и сказала себе: «Вот настоящий герой, с которым я могла бы побороться в лесу!»

Затем она обернулась к воинам и закричала:

— Чего же вы ждете? Продолжайте бой! Разве вы не хотите отомстить за смерть патриция?