Тысяча черепогрызов

Можно было, конечно, просто подождать с недельку. Дядюшка Берни выплатит долг этому Гаю, и Майк вернется. Но, во-первых, мне не очень-то верилось, что дядя Берни действительно раздобудет этакую прорву денег. А во-вторых, мне самому не на что было жить эту неделю. Номер мы оплатили на трое суток вперед, но большая часть нашей наличности осталась у Майка. У меня в кармане — две сотни стелларов. По меркам курортной планеты — тьфу, разок сходить позавтракать.

В полицию идти тоже было не с руки. Оружейник, пока я вызывал врача, успел мне прохрипеть что-то вроде: «Не вздумай идти к копам». Для него, видно, нежелательно излишнее внимание к этой истории. Да я и сам сильно сомневался, что стражи порядка смогут помочь.

В общем, довольно долго я метался по номеру, подвывая от головной боли и от осознания собственной никчемности. Кончилось это тем, что под ноги мне подвернулась та самая бутылка с виски, я об нее споткнулся, шарахнулся в сторону, ударился о журнальный столик, едва не перевернув его, и плашмя растянулся на ковре. И именно в этот миг в голову мне пришла идея. Весьма спорная, поэтому я не стал тратить времени на ее обдумывание, иначе пришлось бы в итоге от нее отказаться.

Уже секунд через десять я стоял перед дверью соседнего номера и жал на кнопку звонка. В голове было пусто, как в шарике для пинг-понга, но я надеялся, что нужные слова придут сами собой. Иначе мне крышка.

Наш сосед возник на пороге далеко не сразу и в далеко не лучшем расположении духа. Одет он был все в тот же черный халат с драконами и выглядел крайне заспанным. Я вдруг сообразил, что сейчас раннее-раннее утро, почти ночь.

К счастью, мужик был так удивлен моим визитом, что даже не смог толком разозлиться.

— Тебе чего, парень? — спросил он после довольно длительной паузы, в ходе которой мы таращились друг на друга, как столкнувшиеся лбами бараны.

— Я… это… я живу в соседнем номере… Вы меня видели, наверное, вчера… Там, на балконе… — промямлил я и в завершение речи громко икнул. Видя, как у мужика округляются глаза, багровеет лицо и ползут вверх брови, я понял, что разглагольствовать мне осталось секунды три, не больше. Поэтому я счел необходимым броситься на колени и завопить: — Спасите меня, фримен!

— Ты чего, сдурел?! — искренне изумился сосед. — Ха, ну и несет же от тебя!

— Я знаю… Я… То есть мне… Мне нужна помощь, фримен. Я только вчера сюда прибыл, мне не к кому обратиться… Вас ведь зовут Грэг?

Сосед, вопросительно изогнув левую бровь, разглядывал меня с таким видом, будто примерялся — отвесить мне пинка или же просто захлопнуть дверь у меня перед носом.

— Что случилось, Грэг?

Спрашивала очень симпатичная светловолосая женщина, появившаяся на пороге спальни. В отличие от нашего, номер соседа был не однокомнатным.

— Кто это? — добавила она, разглядывая меня, как диковинную зверушку.

— Наш сосед. Спи, малыш, я сам с ним поговорю, — заговорил мужик так мягко и нежно, что я только диву давался. Все его раздражение вмиг улетучилось.

Женщина пожала плечами, сладко зевнула и скрылась за дверью. Сосед снова развернулся ко мне. Я воззрился на него с такой мольбой, что он, хмыкнув, шагнул назад.

— Ладно, заходи.

Я — как был, на коленях — двинулся было через порог, но Грэг, выругавшись под нос, схватил меня за плечо и рывком поднял на ноги.

— Кончай выделываться! Садись.

Он швырнул меня в огромное кожаное кресло, сам уселся напротив, на диван. Разделял нас лишь маленький столик с недопитой бутылкой вина и остатками фруктов.

— Простите, что разбудил… — пробормотал я, пытаясь хоть как-то исправить положение.

— Ладно уж. Теперь все равно не засну. Ну рассказывай, что стряслось-то? У тебя две минуты.

— Боюсь, что двух минут маловато… фримен… — втягивая голову в плечи, возразил я.

Мужик покачал головой и ухмыльнулся.

— Нортон. Меня зовут Грэг Нортон.

— Меня — Эйп Сикорский.

— Ну, давай уже, Эйп, не томи. Раз уж я не вышвырнул тебя сразу, так выслушаю. Хоть какое-то развлечение.

Ну я и принялся рассказывать — с самого начала, чуть ли не с того момента, как мои мама и папа познакомились. Нортон проявлял чудеса внимательности и терпения — ни разу не перебил, ни разу ничего не переспросил. Сидел да слушал, по ходу дела доедая последние фрукты со стола. У меня самого в животе урчало от голода, но попросить хотя бы кусочек у меня не хватило храбрости.

— И, в общем, я не знаю, чего дальше делать, — закончил я свое душещипательное повествование. — Денег нет, работы нет, Майк в заложниках, дядя Берни — в больнице.

— Да, влип ты, парень, — согласился Нортон, выуживая откуда-то из-за дивана здоровенную бутылку с виски. В отличие от той отравы, что я пил накануне, эта, судя, по всему, стоила не меньше пятисот стелларов.

Нортон достал два массивных бокала, плеснул в оба. Я подался вперед, принимая бокал, хотя пить вовсе не хотелось.

— Что ж мне с тобой делать-то… — пробормотал сосед, одним глотком осушая бокал и снова откупоривая бутылку. — Эйп, Эйп… А как тебя полностью-то?

— Аполлон, — немного помедлив, буркнул я.