Тысяча черепогрызов

— М-мы… просто покупатели. Зашли в магазин, — начал я, пихнув Майка локтем. Майк стоит истуканом, исподлобья наблюдая за бандитами. На помощь его рассчитывать не приходится. В конфликтных ситуациях он не отличается красноречием — предпочитает сразу бить в ухо. Но в данном случае это было бы самоубийством.

— Чего несешь? С каких это пор Браун пускает покупателей в свои закрома? А, Браун? Что это за недоумки?

— Вон тот, повыше… Мой племянник… Приехал по делам, заскочил к дядюшке… Они уже собирались уходить, а тут вы… Ну я их и спрятал от греха подальше… Гай, я кровью истекаю! Кончай дурить, вызови мне врача!

— Где мои деньги, Берни?

Оружейник только взвыл. Головорез, которого он называл Гаем, покачал головой.

— Ну что, родственничек, — уставился он на Майка. — Поможешь дядюшке?

— Как? — буркнул Майк.

— Должок за ним, старина. И немаленький. Пятьдесят тысяч.

— Проклятье, Гай! Речь шла… о сорока!

— Если долги не возвращать вовремя, они начинают расти, Берни, — не оборачиваясь, проговорил Гай, продолжая разглядывать нас с Майком. Подобное внимание к моей персоне меня совсем не радовало.

— Что молчишь, здоровяк? Не найдется у тебя пятидесяти тысяч для любимого дядюшки?

Всей троице эта шутка показалась очень смешной. Нам, понятное дело, не очень. Я бы даже сказал, совсем не смешной.

— Да отвяжись ты от парня! — простонал уже изрядно побледневший от потери крови оружейник. — Отдам я тебе… пятьдесят… через пять-шесть дней… Клянусь!

— Через пять-шесть дней? — переспросил головорез, скривив тонкие обветренные губы. — Я тебя, наверное, огорчу, но к тому времени долг уже будет шестьдесят тысяч.

— Да ты сдурел, Гай! Как я…

— Да уж как-нибудь постарайся! — рявкнул громила. — А чтоб лучше старался — пускай-ка эти твои родственнички побудут пока у нас. Что скажешь?

Дядя Берни что-то сказал, но совсем уж непонятное. Единственное, что я четко расслышал, — это слово «жопа».

— А если будешь продолжать в том же духе, — премерзко ухмыльнулся Гай, — мы и малышку Джулию пригласим к себе в гости. Понял?

— Понял! — огрызнулся оружейник. — Я же сказал — верну я тебе… твои вонючие деньги! О-ох, моя нога! Да вызовите вы врача!

Гай только в очередной раз зловеще ухмыльнулся. Ухмылочки у него те еще — аж мурашки по коже.

— Ладно, парни, нам пора. Больше от этого хрыча ничего не добьешься, — он кивнул своим головорезам, и те направились к выходу.

— Ну а вы чего стоите? Топайте, топайте, — он ткнул стволом пистолета мне под ребра. Довольно-таки болезненно.

Мы с Майком переглянулись — пожалуй, впервые после того, как нас вытащили из каморки. В глазах Майка я не увидел и намека на то, что он знает, как нам выпутаться. Он в моих, скорее всего, тоже. Единственное, что мы оба успели понять на тот момент, — так это то, что влипли, и влипли крепко.

— Слушай, босс, а куда мы их девать-то будем? — на самом пороге обернулся идущий впереди головорез.

— Подержим в поселке под присмотром. Никуда не денутся.

— Да я не о том. Как везти-то их? Багажник забит. На заднем сиденье всего одно место…

Гай выругался и еще раз пристально пригляделся к нам обоим.

— Ладно, забираем племянника. А этого…

Он еще раз ткнул меня пистолетом в пузо, отталкивая к стене. Меня, несмотря на жару, вдруг охватил озноб. Думал уж — все, крышка тебе, Эйп.

— А ты оставайся. Присмотри за Берни — как бы он и правда не загнулся. Тогда тебе самому придется его долг выплачивать. Иначе мы твоего дружка…

Он произвел недвусмысленный жест в районе горла и выпучил глаза.

Я судорожно сглотнул.

Громилы вышли из магазина, уводя с собой Майка. Я же так и стоял, прижавшись к стене и медленно так по ней стекая — и в прямом, и в переносном смысле. Ноги меня держать решительно отказывались.

Котяра, неизвестно когда успевший появиться на прилавке, зыркнул на меня зелеными глазищами, задрал лапу и принялся вылизывать труднодоступное место.

— Эй, парень… — донесся из-за прилавка слабый голос дядюшки Берни. — Там, в углу… коммуникатор… врача…

— Да-да, сейчас, фримен! — спохватился я.

Распускать нюни было решительно некогда.

4

Честно признаюсь, человек я довольно впечатлительный. Но, думаю, даже самого толстокожего проняло бы в такой ситуации. Так что не судите меня строго — приезда врачей я не дождался. Смылся из «Серебряной пули» сразу же после звонка. Как добрался до гостиницы — не помню. Где купил массивную четырехгранную бутылку с местным виски — тоже. Виски было дешевое и чертовски крепкое. Строго говоря, это и не виски было, а разбавленный спирт, подкрашенный отваром каких-то трав. На вкус — гадость полнейшая. Но мне на тот момент было все равно.

«Истина — в вине», — говорили древние. Уж не знаю, или я плохо искал, или напиток был не совсем подходящий, но никаких озарений у меня в тот вечер не случилось. Вылакал я, не закусывая, почти полбутылки и вырубился. Очнулся ровно с тем же настроением, что и до отключки, — хотелось биться головой об стену и вопить. И — никаких идей по поводу того, как вызволить Майка.