Твой любимый фамильяр

— Рад, что получил на него приглашение, — спокойным светским тоном отозвался Элай, играя свою роль. Он давно не пытался найти на лице отца настоящих эмоций: если чему и стоило у него поучиться, так это стальной выдержке. Ни искры в таких же чёрных, как у него самого, глазах. Ни малейшего неудовольствия, словно выходка не стоила внимания.

Когда у тебя всего один наследник, его авторитет автоматически равен и твоему собственному.

Альбар вальяжно подошёл ближе, попутно махнул одному их застывших парнишек-официантов:

— Налейте-ка нам выпить по такому случаю. Не каждый день празднуется годовщина триумфа моего сына над пузыреголовыми, и не каждый день маг заводит фамильяра. Мои поздравления, — он демонстративно кивнул Анни, которая словно вжалась в комок под его тяжёлым взглядом и попыталась вырвать руку у Элая, но он лишь предупреждающе прижал её ближе. — Ну а то, что ещё не успел научить эйфири сохранять приличный облик в высшем обществе… Простим его на сегодня, правда же, господа? — Альбар хохотнул, и его с готовностью громким смехом поддержали министры, а вслед за ними и их сверкающие драгоценностями пары.

Обстановка заметно полегчала. В свободную руку Элая под шумок сунули бокал со сладким шипящим хмельным настоем огнецвета, а с другого конца зала незнакомый остроносый маг даже крикнул:

— Веди её сюда! У нас тут соревнование, ставка — пять серебрушек!

Элай невольно глянул на небольшой стол за его спиной и сильней сжал челюсти. На столе в ряд стояли в своей уменьшенной форме эйфири, замершие в разных позах, как миниатюрные статуи. Он знал про эту игру. Чей фамильяр вперёд пошевелится — тот проиграл…

Он залпом опрокинул в себя настойку, не дождавшись тоста от отца, и отставил бокал на поднос официанта. Анни взволнованно повернула к нему голову, явно уловив то, как Элай сдерживался от одного — чтобы не вспыхнула в венах лава от этой злости, чтобы не загорелось вместе с его кожей её платье. Если одежда мага всегда была защищена от такого, то её юбке хватит искры, и эти самые искры уже горели в обсидиановых глазах. Элай лёгким пёрышком на затылке, дуновением лавандового воздуха ощутил, как из него очень кстати забрали лишнюю злость, позволив сохранить спокойный тон.

— Моего фамильяра зовут Аннабель, — громко провозгласил он, заглушая всеобщий смех и смотря отцу прямо в глаза. — И она будет играть только в те игры, какие ей самой покажутся забавными.

— Ты дал этому созданию человеческое имя? — уже на пару октав тише прошипел Альбар, нервно дёрнувшись. Благо, возобновившийся шум болтовни и звона бокалов позволил хоть каплю привата для таких слов: — Элай… Я думал, ты перерос это ребячество. Неужели война тебя ничему не научила?

— О, как раз война за свободу угнетённого народа и научила меня не быть угнетателем.

Это был вызов — вызов, в котором Альбар бы не смог привести правильные аргументы, тщательно не обдумав стратегию, дабы не быть обвинённым в лицемерном поводе недавних войн. Любое его слово готовы подхватить газетчики и разнести, извратив суть. Долгое противостояние взглядов закончилось очередной маской, натянутой опытным правителем, не желающим устраивать прилюдных ссор:

— Что ж, развлекай… тесь. Кажется, должность куратора армии оставляет тебе слишком много свободного времени, если ты тратишь его на пустую игру с фамильяром. Когда стоит заниматься более важными вещами вроде продолжения династии.

На это шипящее стариковское бурчание Элай ответить не успел. Слегка качающейся, нетрезвой походкой зал пересекла статная леди с аккуратно убранными наверх чёрными волосами и с меховой накидкой на плечах. Подмигнув Элаю, она положила унизанную бриллиантовыми кольцами руку Альбару на плечо и легонько сжала:

— Милый, оставь его в покое. Я ещё даже не поздоровалась со своим сыном, а ты уже прилюдно выясняешь отношения! — икнув, она улыбнулась и протянула: — Элай, мой хоро-о-оший, как ты замечательно выглядишь, как посвежел! Вот если хотите моё мнение — да плевать, как фамильяр одевается и какое имя получает. Лишь бы работу выполнял, — но на Анни госпожа Ильдара даже не посмотрела, одаривая вниманием только единственного сына. Совершенно пьяным, показушным вниманием, словно ей хоть когда-то было дело до него, а не до сверкающих побрякушек и кутежей.

— Здравствуй, мама, — он постарался не закатить глаза на её очевидно смазанные настоем огнецвета бредни и быть по-светски любезным. — Выглядишь прекрасно.

— О, спасибо! — хихикнула она, с кокетством поправляя причёску. — Не ссорьтесь, мальчики. И вообще, где музыка?

Ильдара требовательно щёлкнула пальцами, и зал заполнили звуки живого оркестра из угла, а на разборки правящей семьи совсем перестали обращать внимание. Спешно утянув мужа открыть начало танцев, она подала пример другим парам закружиться в традиционном вальсе.

— Это всё было ужасной идеей, — тихо прошептала Анни себе под нос, послушно отходя вместе с Элаем к креслам с бархатными спинками.