Цепь судьбы

— Знаешь что, Кореец, я лучше зверем буду, зато живым, — он демонстративно отправил в рот кусок пищевого брикета и принялся усердно жевать.

— Бать… — в горле у Варяга отчего-то пересохло, — их слишком много. К тому же они почти заняли позиции, а нам бы пришлось идти по темноте, среди невидимых аномалий. Своей смертью мы ничего никому не докажем… К тому же у тех троих тоже есть оружие, вполне могут отбиться.

Отец посмотрел на него, потом опустил взгляд, отошел, наконец, от окна, сел на пол в стороне от сына и больше не проронил ни слова.

Варяг поглядел на еду, разложенную Зурабом, и понял, что сегодня есть уже не сможет. Завязал рюкзак, выбрал себе койку и лег на нее, уставившись в облезлый потолок, едва различимый в сгустившейся темноте.

Мысли роились в голове. Бессвязные, сумбурные, неясные. Словно мозг превратился в серый аморфный студень и перестал работать. Варяг закрыл глаза и положил ладонь на лоб. Перед глазами всплывали различные картинки: незнакомцы бродят вокруг здания, три фигуры удаляются от корпуса, тусклый оранжевый свет в окнах последнего корпуса… Только сейчас пришло в голову, что трое сталкеров выглядели весьма несуразно и даже слегка странно. Один коренастый, достаточно уверенно шел впереди. Несомненно, именно он решил, что лучше найти другое место для ночлега, и руководил всей их небольшой группой. Второй был высокий, широкоплечий, судя по голосу — лет двадцати пяти, не больше. Скорее всего это он предлагал забраться через окно. Третий — среднего роста, щуплый. Двигался так, будто вещмешок давил на его плечи с огромной силой. У него даже автомата не было… И тут дошло: первый сталкер был проводником, как Зураб, а двое других — «пассажиры», как они с отцом.

А следом за ними пробирались восемь мародеров. Сразу вспомнились их четкие, слаженные перемещения. Никаких лишних движений. Осторожность и целеустремленность.

В какой-то момент Варягу показалось, что он вернулся в прошлое, снова оказался в «горячей точке» и наблюдает сейчас за тренированными, вышколенными, хорошо обученными наемниками, окружающими блокпост с молодыми, ещё необстрелянными солдатами. Солдатами, которыми он командовал…

В груди защемило. Варяг знал, что у обитателей последнего корпуса нет никаких шансов. И хотя не так давно он сам едва не начал по ним стрелять, на душе дико и яростно скребли кошки.

И вдруг все прекратилось.

Никаких мыслей, никаких переживаний, никаких чувств. Наступила тишина. Все вокруг словно замерло. Варяг даже не смог бы с уверенностью сказать, бьется ли сейчас его сердце. И лишь спустя какое-то время он осознал, что ждет…

Ждет, когда начнется стрельба.

Подсознательно он просчитал, что мародеры уже должны окружить здание и приготовиться к нападению. В любое мгновение могли раздаться первые выстрелы, означающие скорую смерть временных обитателей последнего корпуса этого странного недостроенного лагеря.

С каждой секундой тишина давила все сильнее. Пальцы непроизвольно сжались на рукоятке автомата. Перед мысленным взором стали проноситься образы:

…мародеры-наемники подкрадываются к зданию. Двое у входа, четверо по окнам, двое прикрывают…

Тишина стала казаться просто оглушающей.

…звенит разбитое стекло, под ноги ничего не подозревающих сталкеров-солдат падает шумовая граната. Взрыв. Дверь слетает с петель от мощного удара, мародеры-наемники врываются внутрь, стреляют в одного, второго… третьего захватывают живым, чтобы потом…

В голове Варяга все смешалось. Прошлое, настоящее, реальность, вымысел.

Он рывком сел. Сердце бешено колотилось. Быстро проверил оружие и поднялся.

— Куда?! — сквозь зубы процедил Зураб. — Не дури!

Проводник встал и преградил путь.

— Я с тобой не пойду…

— И не надо. Счетчик, дай счетчик. Быстро!

— Ты им не поможешь, только сдохнешь напрасно!

Варяг не собирался его слушать. Схватил проводника за руку и начал срывать с него устройство. Зураб вырвался и зло прорычал:

— А ну, не тронь!

Варяг ринулся на проводника, но тут Николай Витальевич поймал его за рукав.

— Сын!

Резко обернувшись, посмотрел на отца диким взглядом и проговорил:

— Ты прав! Им надо помочь!

— Знаю. Но прежде тебе надо успокоиться. Немедленно возьми себя в руки! — сурово произнес Николай Витальевич.

Варяг ещё некоторое время стоял, и даже в темноте был виден безумный блеск его глаз. Но постепенно он начал приходить в себя. Зажмурился, несколько раз глубоко вздохнул, сглотнул подступивший к горлу ком, потом открыл глаза и кивнул отцу.

Николай Витальевич отпустил рукав его куртки.

— Зураб, — Варяг снова повернулся к проводнику. — Мне нужен счетчик. Без него я не пройду.

Проводник со злобной миной смотрел на него. Потом отвел взгляд в сторону.

— Зураб?..

— Да, чтоб тебя! — выругался проводник и снял устройство с шеи. — На! Держи. Вернешь в целости и сохранности! Ясно?!

— Ясно, — улыбнулся Варяг.

— Я звук отключу и подсветку экрана убавлю, будешь ориентироваться по вибрации. Чем интенсивнее — тем ближе аномалия. А уж справа, слева или перед тобой — только по экрану определишь.

— Понял, — он просунул голову в ремённую петлю и направился к двери.