Цепь

– Потому что иначе я убью вас, – отвечает Кайли. – Но я понимаю, что все это вы делаете не по своей воле, поэтому дам вам обоим обещание. Когда вернусь к маме, я скажу, что ничего не помню. Я подожду сутки и лишь потом сообщу копам, где находится ваш дом. У вас будет двадцать четыре часа на то, чтобы убежать отсюда. В любую страну, с которой у Америки нет этого… как его?..

– Соглашения о выдаче преступников?

– Да.

– Задумано здорово, но и ты, Кайли, просчиталась. – Мужчина грустно качает головой. – Хезер не дорожит мной. Она позволила бы тебе меня застрелить. Позволила бы всадить в меня столько пуль, сколько пожелаешь.

– Еще как дорожит! Позовите ее. Велите принести ключ!

– Нет, – вздохнул мужчина, – давно не дорожит, если вообще когда-то дорожила. Джаред – ее сын от первого брака. А я стал временным вариантом, переходным этапом, на котором она застряла. Я люблю ее, но взаимности никогда не чувствовал.

Кайли мысленно отметила себе два имени, оброненные похитителем: Хезер и Джаред. Имена пригодятся потом, а сейчас нужно выбираться.

– Мистер, это меня не волнует. Я хочу отсюда выйти! Я не блефую.

– Я и не думаю, что ты блефуешь. Похоже, девушка ты решительная. Ну, спусти курок!

– И спущу.

– Давай, давай!

Кайли встает, целится мужчине в коленную чашечку и спускает курок, как учил дядя Пит.

Ударник падает на капсюль, раздается щелчок, потом воцаряется тишина. Кайли спускает курок еще раз. Барабан вращается, ударник отходит, потом бьет по другому капсюлю. Снова щелчок, снова тишина. Кайли спускает курок еще четырежды: в барабане же было шесть пуль.

– Не понимаю, – признается она.

Похититель забирает у нее пистолет, открывает барабан и показывает шесть пустых патронов, которые он вставил в каморы. Шесть блестящих, медных, но пустых патронов.

32

Суббота, 07:35

В кухне кто-то шумит. Неужели коп вернулся?

Рейчел вытаскивает кольт и направляет его наверх лестницы.

– Кто там? – спрашивает она.

Рейчел прицеливается. Задерживает дыхание.

По ступенькам спускается Пит.

– Я принес «ЭпиПен», – объявляет он. – Его в постамат доставили!

– Слава богу!

Рейчел отходит в сторону, и Пит делает Амелии укол. Эффект появляется почти моментально. Чудо, черт его дери! Амелия хватает воздух ртом и начинает кашлять. Кашляет, жадно глотает воздух, снова кашляет.

Пит дает ей воды, Амелия делает глоток и хрипит. Пит касается ее запястья и объявляет:

– Пульс почти нормальный. И дышит она лучше.

Рейчел кивает, поднимается наверх, разыскивает шкафчик со спиртным и наливает себе скотч. Осушив стакан, наливает вторую порцию.

Минут через двадцать на первый этаж поднимается Пит.

– Как Амелия?

– Намного лучше. Жар почти спал.

– Было совсем плохо. Дыхание останавливалось.

– Это я виноват. Сухой завтрак не проверил.

– Пит, я бросила бы ее умирать.

Пит качает головой, только Рейчел знает, что поступила бы так, да и сам он, наверное, тоже.

– Я превратилась в одну из них, – шепчет Рейчел.

Пару секунд они смотрят друг на друга. В глазах у них одно и то же: стыд, переутомление, страх.

– Пока тебя не было, приходила какая-то соседка, – рассказывает Рейчел. – Поднялась на парадное крыльцо и звала Элейн Аппензеллер. В итоге она ушла, но, как оказалось, вызвала полицию.

– Копы приезжали?

– Да.

– Так нас рассекретили?

– Вряд ли. Я пококетничала с копом, и он принял меня за сексуально озабоченную старуху, которая звонит в полицию, чтобы устроить себе свидание.

– Ты не старуха, – улыбается Пит, стараясь разрядить обстановку.

«Я так близка к смерти, – думает Рейчел, – что и старухам меня не догнать».

– Так Амелии лучше?

– Да, она выкарабкивается.

– Пойду взгляну, как она.

Лишь через полчаса дыхание и цвет лица Амелии полностью нормализуются. Раз такую реакцию вызвали «следы орехов», значит арахис в чистом виде ее точно убьет.

– Вы всегда носите эти маски? – спрашивает девочка.

– Это чтобы ты не узнала, как мы выглядим, и не рассказала маме, когда вернешься к ней, – объясняет Рейчел.

– Так мама не знает, как вы выглядите?

– Нет.

– Вам нужно зафрендить ее в «Фейсбуке», тогда она узнает, – заявляет Амелия безапелляционным тоном.

– Да, можно и зафрендить. Хочешь сок?

– Яблочный?

– Да. – Рейчел протягивает девочке упаковку сока.

– Ненавижу яблочный сок. Все знают, что я ненавижу яблочный сок! – ворчит Амелия, швыряет прочь сок, потом лошадку из кирпичиков-лего, с которой играла. Лошадка рассыпается на кирпичики. – Ненавижу это место! Ненавижу тебя! – орет девочка.

– Милая, кричать нельзя, – говорит Рейчел.

Они, конечно, поставили серьезную звукоизоляцию, но тем не менее…

– Почему нельзя?

– Потому что, если будешь кричать, я заклею тебе рот скотчем.

Амелия искренне удивлена:

– Как же я буду дышать?

– Через нос.

– Ты правда так сделаешь?

– Да.

– Ты нехорошая.

Рейчел кивает. Малышка права. Она нехорошая. Такая нехорошая, что хотела бросить ее здесь умирать. Она достает из сумки одноразовый телефон:

– Хочешь поговорить с мамой?

– Да!

Рейчел набирает номер Хелен Данлеви.

– Алло! – Голос у Хелен измученный, изможденный, испуганный.

– Хочешь поговорить в Амелией?

– Да, пожалуйста!