Цепь

В ванной Рейчел достает тест, садится на унитаз, мочится на наконечник индикатора и возвращает тест в коробку.

Для марта погода удивительно теплая, поэтому Рейчел забирает коробку, выходит из дома и садится на самый край террасы, свесив ноги над песком.

На Атлантике прилив. Сильно пахнет морем. Над большими домами в восточной части острова поднимаются струйки дыма. В камышах бродит любопытная белая цапля. На запад, в сторону материка, летит сокол.

Рыбацкие лодки. Краболовные боты. У мини-маркета лениво лает собака.

Вот что олицетворяют стабильность, сила и комфорт. Генри Торо[72] называл остров Плам «унылой Сахарой Новой Англии», но сегодня это совсем не так.

Рейчел смотрит на коробку. В ней два облика будущего. Два облика, которые приближаются к ней все шестьдесят секунд каждой минуты, шестьдесят минут каждого часа.

С каждым ударом сердца.

Рейчел улыбается.

Ее устроит любой из двух вариантов будущего.

Ее устроит вообще любой вариант.

Она вытащила дочь из мрака.

Она убила монстра.

Проблемы еще будут.

Миллионы проблем.

Но она вернула Кайли.

Она обрела Пита.

Она выжила.

Жизнь такая хрупкая, мимолетная, драгоценная.

Просто жить на свете – уже чудо.

Послесловие и благодарности

…Достаточно двух зеркал, поставленных одно против другого, чтобы создать лабиринт[73].

Хорхе Луис Борхес.

Семь вечеров

Самый первый вариант «Цепи» я написал в 2012 году в Мехико, услышав о местной традиции киднеппинга – о том, что родственникам позволяют занимать места слабых, немощных похищенных. Я сразу связал эту традицию с одним воспоминанием о детстве, проведенном в Ирландии в конце семидесятых. То была золотая пора писем-цепочек, а суеверия в наших краях были настолько сильны, что дети в магию таких посланий верили безоговорочно. Я был в пятом классе, когда наша учительница велела принести в школу самые страшные письма. Я принес. Учительница уничтожила письмо на глазах у всех – бросила вызов страшным карам, угрозам и проклятиям анонимного автора. Она порвала цепочку. Тот случай поразил меня настолько, что я помню его до сих пор. Следующие тридцать лет я периодически спрашивал мать, как дела у миссис Карлайл. К своему облегчению, я каждый раз слышал, что она жива и более или менее здорова.

В 2012 году «Цепь» появилась на свет в виде рассказа, но я видел в нем задатки романа, поэтому на целых пять лет положил его в стол недоработанным. В 2017 году у меня наконец появился настоящий литагент, Шейн Салерно, основатель «Стори Фактори». Я писал детективы о Шоне Даффи, избрав местом действия Белфаст своей юности. Трилогия получила хорошие отзывы и несколько премий, но успех, на который я надеялся, не снискала. Я бедствовал, работал таксистом в «Убере» и подумывал забросить писательство, но вдруг позвонил Шейн и спросил, нет ли у меня «американского романа». Так я предложил ему «Цепь» в виде рассказа. Помню грохот в трубке – в кухне у Шейна что-то упало. Он велел мне бросить все свои дела и немедленно сделать из «Цепи» роман. Так я и поступил.

Любая книга – плод совместного творчества, поэтому хочу поблагодарить свою жену, Ли Гарретт, Дона Уинслоу, Стива Гамильтона, Стива Кавано, Джона Макфетрижа и Шейна Салерно, которые просмотрели черновые варианты «Цепи» и подкинули немало интересных идей. Джош Кендалл и Анна Гудлетт, замечательные редакторы издательства «Литтл, Браун и К°», изучили мою рукопись с дотошностью судмедэкспертов, указали на ряд логических несоответствий и не давали забыть о том, что любой сюжетный ход нужно делать максимально эффективным и компактным. Трейси Роу и Памела Маршалл замучили меня требованием досконально проверять факты и следить за стилем. Редактура – процесс болезненный, но на деле самые строгие редакторы – лучше помощники автора.

Спасибо персоналу городской библиотеки Ньюберипорта, в которой я собирал материалы для «Цепи»; и персоналу Библиотеки Джорджа Брюса, гарлемского филиала Нью-Йоркской публичной библиотеки, за то, что предоставили спокойное место для работы.

В совпадении дело или в симпатической магии, но последние главы «Цепи» я писал в бывшем кабинете Франца Кафки, оказавшись в Праге по делам.

Хочу поблагодарить своих дочерей, Эрвинн и Софию, за то, что пусть неохотно, но помогали мне не запутаться в языке и манерах подростков. Спасибо Дону Уинслоу, Дэниелу Вудреллу, Иэну Рэнкину, Вэлу Макдермиду и Диане Гэблдон за то, что все эти годы поддерживали, помогали советами и просто уговаривали не падать духом, когда я сомневался, что мое предназначение – сочинять все эти трескучие фразы.

Sláinte[74].