Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома

Ближе к вечеру, когда дневные встречи были завершены, за исключением ужина, устроенного министром иностранных дел Лавровым в особняке, я позвонил Рикардел, чтобы узнать, что произошло на воскресной встрече с Трампом. Она сказала, что Мэттис начал с наезда на прежний восемнадцатимесячный план, который теперь был разорван в клочья. Он хотел вернуться туда, где мы были до выступления Трампа в Неваде. Я все еще не мог понять, как мы могли повернуть время вспять, делая вид, что мы консультируемся о том, выходить ли из договора или что Россия может предпринять какие-то действия, чтобы вернуться к соблюдению (на что не было ни малейшего намека). Какова была цель этой шарады? Трамп сказал, что не видит никаких причин не продолжать выход, но он не возражал против официального объявления 4 декабря, которое было противоречивым и игнорировало новую реальность, созданную его собственным заявлением. После встречи с Трампом Мэттис, Помпео и Рикардел поспорили по поводу проекта заявления Мэттиса, который в лучшем случае мутил воду, но который на самом деле был направлен на то, чтобы отменить то, что сказал Трамп. Я посоветовал Рикардел убить его.

Все это сбило меня с толку, но Трамп сделал это еще более спорным (если это было возможно) позже в тот же день в понедельник, во время очередной своей обычной встречи с прессой, когда он шел из Белого дома к вертолету. Он сказал:

— Я расторгаю соглашение. Россия нарушила его. Я положу этому конец.

На вопрос, было ли это угрозой Путину, Трамп ответил:

— Да это угроза всем кому вам угодно. Это включает Китай, это включает Россию, это включает всех, кто захочет играть в эту игру. Со мной играть не будет никто.

Что тут еще скажешь? В то время я этого не осознавал, но позже, когда до отставки Мэттиса оставалось всего два месяца, я задался вопросом, не было ли это его попыткой создать наследие, показать, что он боролся до конца, чтобы сохранить ДРСМД. Все это было пустой тратой времени и энергии, не говоря уже о том, что сбивало с толку как иностранных друзей, так и врагов. Я разговаривал с Помпео позже днем, и он настаивал на том, что Мэттис на самом деле не стремился к каким-либо изменениям в политике. Плевать на эти дешевые амбиции! Я решил, что буду продолжать работать и постараюсь не давать сторонникам договора тянуть время. В конце концов Верховный Главнокомандующий уже дважды публично озвучил свои намерения.

Итак, примерно в четыре часа дня по московскому времени я позвонил Трампу. Он подтвердил, что не может понять, из-за чего была вся эта суета или почему Мэттис счел это настолько важным. Я сказал Трампу, что передаю русским его твердую позицию и Трамп сказал, что ему нравится наш способ сделать это. Это было все, что мне было нужно.

На следующий день я встретился с министром обороны России Сергеем Шойгу. Что касается ДРМСД, он казался менее обеспокоенным, чем Мэттис. Он сказал через переводчика, что послание Трампа было недвусмысленным, и что русские его ясно услышали. Он понимал, что времена и технологии изменились с 1987 года.

Автор с В.В.Путиным. Москва, Кремль, 23 октября 2018 г.

В тот день мы с Хантсманом возложили венок на мост возле Кремля, менее чем в ста ярдах от собора Василия Блаженного, где был убит Борис Немцов. Затем мы возложили венок к могиле Неизвестного солдата в России, вдоль Кремлевской стены, на церемонии, на которой я впервые присутствовал вместе с Дональдом Рамсфелдом почти ровно восемнадцать лет назад. Моя встреча с Путиным последовала сразу после этого, начавшись точно так же, как и предыдущая встреча: тот же богато украшенный зал, те же договоренности, тот же стол для совещаний. Путин, очевидно, был полон решимости показать в присутствии СМИ, что он недоволен тем, что США вышла из Договора о РСМД. Он отметил, что орел на Большой печати Соединенных Штатов сжимает оливковые ветви в одной лапе (хотя он не заметил, что орел сжимает стрелы в другой), и спросил, съел ли орел все оливки. Я сказал, что не принес с собой свежих оливок. Вот вам и стеб в советском стиле.