Цена звёздной пыли

— Что? — уже заприметив отсутствие интереса к разговору у Советника, бармен мало-помалу отдалился от него, и принялся заниматься своими делами, совершенно потеряв нить недавней беседы. Внезапный же вопрос в его сторону его даже слегка испугал. Он попросту не ожидал, что Гертрад выйдет из собственных дум. Благо, умение подхватывать падающие стаканы уже давно пришло к нему вместе с опытом, в одном наборе с феноменальной способностью наполнять бокалы на глаз, причём с идеальной точностью. Наливать ровно столько, чтобы до необходимого объёма не доставало ровно пяти процентов. Их он чуть позже сложит вместе, высчитает полученную сумму, и в зависимости от результата, продаст несколько стаканов напитка «мимо кассы». — А-а-а, тюрьмы!

— Что… «Тюрьмы»? — Советник чувствовал ниточку важности, тянущуюся за этим словом, но всё ещё не мог её уловить.

— Они переполнены, мистер Дилейн, — бармен вернулся обратно к Советнику и поставил перед ним очередной стакан скотча, хоть О’Брайн не успел допить предыдущий. — В наше время сажают всех подряд, а учитывая активное развитие ранее пустующих местностей, пространства под места заключения уже не хватает.

— Вот как, — наконец прикончив свой второй виски, Гертрад перешёл к третьему. Тюрьмы, их обитатели и законы, что наполняли их отбросами общества — не имеют к нему никакого отношения. В конце концов, он один из тех, кто двигает прогресс. Вишенка на комке взбитых сливок существующего общества.

— Кто-то даже полагает, что намного выгоднее было бы устраивать тюрьмы не на Земле, а на её орбите, — продолжил тем временем бармен, незаметно даже для самого себя, подсчитывая свою чистую выручку за этот день. — Но там ведь спутники, да и доставка припасов на такое расстояние — занятие весьма сомнительное. Рано или поздно Сенату придётся заняться этим вопросом.

— Постой… — поднеся свой бокал к губам, Советник так и застыл в таком положении. Что-то в глубинах его сознания вспыхнуло вновь, словно яркая лампочка, включенная в кромешной тьме ночного леса. — Заключённые. Место для тюрем.

— Что с вами? — заметив странноватое бормотание своего собеседника, бармен чуть напрягся, и даже отошёл назад. Ему уже приходилось сталкиваться с разного рода расстройствами, связанными с непомерным поглощением алкоголя.

— Ты… — одним махом осушив остатки своей выпивки, Советник сорвался с места, и выпорхнул из бара, не забыв на выходе провести своей кредитной картой по магнитному приёмнику. В его груди билось яростное желания взяться за дело, но он никогда не станет убегать из паба, не заплатив по счетам. — Ты гений!

Глава 4

Ответ Сената не заставил себя долго ждать. Уже через несколько дней после выдвинутой Советником, весьма странной идеи, последовало единогласное решение всех членов высочайшего источника власти Великой Республики — дать ход разработке систем перемещения в космическом пространстве, с присвоением этой программе приоритета класса «А-1». Этот приоритет не получала ни одна программа со времён «Объединения Континентов», настолько важной, и самое главное — правильной и выгодной, показалась Сенату идея освободить Землю от груза уже осуждённых нарушителей закона.

Но ничего масштабного не делается за один день. Над осуществлением подобного рода идей может трудиться несколько поколений. Поднятие древних архивов об изучении космоса оказалось весьма плачевной идеей. Всё было либо очень давно уничтожено, либо было попросту бесполезной информацией, зародившейся неизвестно в чьей голове, и не понятно отчего вдруг попавшей в писания древних учёных. Всё пришлось начинать с нуля. Кроме того, большинство современников О’Брайна были слишком невосприимчивы к возможности иных взглядов на существующую реальность, и не могли помочь в его исследованиях. А значит, ему нужно было не только выделить особенно одарённых людей из всего списка носителей элегантных очков, но и сделать это ещё на фазе завершения их обучения в высших институтах Республики.

Гертрад очень надеялся на «новую волну» учёных, как он частенько называл новое поколение умственных деятелей. И это, пожалуй, была самая блестящая из всех его идей. Ведь только что сформированные мыслители ещё не были скованы тугой цепью непонимания со стороны научного сообщества. Они были поглощены спектром своих способностей и возможностей, и конечно же, с радостью согласились на участие в эксперименте тысячелетия.

Так прошла очередная сотня лет человеческой цивилизации. То было время, когда старые мечты о космосе вновь засияли в воображении граждан Республики, и им было суждено сбыться. Гретрад О’Брайн впоследствии получил свой заслуженный памятник, его именем даже назвали какую-то престижную награду в сфере научного интереса. Он так и не увидел взлёт первого космического корабля Великой Республики, но навсегда остался в памяти обывателей как человек, чьё стремление когда-то раздвинуло границы человеческих возможностей.

* * *