Цена соли

Кэрол не оказалось на месте, и на звонок никто не ответил. Терез повторяла попытки до часу ночи, потом вернулась в дом миссис Купер.

Она дозвонилась на следующее утро, около половины одиннадцатого. Кэрол сказала, что обсудила всё со своим адвокатом накануне, но ни она, ни он ничего не смогут предпринять, пока не узнают, каким будет следующий шаг Харджа. Кэрол немного торопилась закончить разговор, потому что ей предстоял деловой обед в Нью-Йорке, а до этого нужно было ещё написать письмо. Кажется, она впервые была встревожена действиями Харджа. Она звонила ему дважды и не дозванивалась. Но больше всего Терез смутил её резкий, отрывистый тон.

– У тебя ведь ничего в планах не изменилось? – спросила она.

– Нет, конечно, дорогая. Завтра вечером я собираю гостей. Мне будет тебя не хватать.

Выходя из отеля, Терез споткнулась о порог и почувствовала, как её окатило первой гулкой волной одиночества. Что она будет делать завтра вечером? Читать в библиотеке до закрытия в девять? Мастерить следующую декорацию? Она перебирала в памяти имена людей, которых Кэрол ждала завтра в гости: Макс и Клара Тиббетт – пара, держащая оранжерею на каком-то шоссе недалеко от дома Кэрол и с которыми Терез один раз встречалась, подруга Кэрол Тесси, которую она никогда не видела, и Стэнли Мак-Вей – человек, с которым Кэрол была в тот вечер, когда они поехали в Чайнатаун. Кэрол не назвала Абби.

И Кэрол не сказала позвонить завтра.

Она пошла дальше, и последний момент, когда она видела Кэрол, вернулся к ней так живо, будто всё это снова происходило у неё перед глазами. Кэрол, машущая ей рукой от двери самолёта в аэропорту Де-Мойна, Кэрол, уже маленькая и далёкая, потому что Терез пришлось остаться за проволочным ограждением на другом конце поля. Трап убрали, но Терез подумала, есть ещё несколько секунд времени до того, как закроют дверь, и тут Кэрол снова появилась, успев лишь на секунду застыть в дверном проёме, заново отыскать её глазами и послать воздушный поцелуй. Но для Терез это было безумно важно – то, что она вернулась.

В СУББОТУ Терез поехала на мотоциклетные гонки с Датчем и Эдной на машине Кэрол, потому что машина Кэрол была более вместительной. По окончании они пригласили её к себе на ужин, но она отказалась. Письма от Кэрол в тот день не было, а она ждала хотя бы записки. Воскресенье повергло её в тоску, и даже поездка вдоль реки Биг-Су, навстречу течению, в Делл-Рапидс после обеда не изменила картины у неё в голове.

В понедельник с утра она сидела в библиотеке и читала пьесы. Потом, часа в два, когда полуденное столпотворение в дайнере Датча стало рассеиваться, она пошла туда, попила чаю и поговорила с Датчем, одновременно запуская в музыкальном автомате песни, которые они с Кэрол, бывало, слушали. Она сказала Датчу, что машина принадлежит подруге, которую она ждёт. И мало-помалу, отвечая на его ненавязчивые вопросы, Терез рассказала, что Кэрол живёт в Нью-Джерси, что, вероятно, прилетит сюда самолётом, что Кэрол хочет поехать с ней в Нью-Мехико.

– Кэрол хочет? – переспросил Датч и повернулся к ней, протирая стакан.

И тут странное возмущение поднялось в Терез, потому что он произнёс имя Кэрол, и она дала себе слово больше вообще не говорить о Кэрол, ни с кем в этом городе.

Во вторник от Кэрол пришло письмо, совсем короткая записочка, в которой, однако, говорилось, что Фред настроен более оптимистично по поводу всего, и кроме развода, похоже, беспокоиться не о чем, и что, вероятно, она сможет уехать из Нью-Йорка двадцать четвёртого февраля. Читая, Терез начала улыбаться. Она хотела пойти и с кем-нибудь отпраздновать, но никого не было, поэтому всё, что ей оставалось, – это прогуляться, одиноко выпить в баре «Воителя» и думать о Кэрол, в пяти днях от неё. Она ни с кем и не хотела бы быть, за исключением, возможно, Дэнни. Или Стеллы Овертон. Стелла была весёлая, и хотя она ничего не могла бы рассказать Стелле о Кэрол – а кому могла бы? – она рада была бы сейчас её увидеть. Она собиралась написать Стелле открытку ещё несколько дней назад, но до сих пор этого не сделала.

Поздней ночью она написала Кэрол.

«Новости – чудесные. Я отпраздновала бокалом «Дайкири» в «Воителе». Не то чтобы я была консервативна, но знаешь ли ты, что один бокал валит с ног, как три, когда пьёшь в одиночестве?.. Я люблю этот городок, потому что всё в нём напоминает мне о тебе. Я знаю, что он тебе нравится не больше, чем любой другой, но не в этом дело. Я имею в виду, что ты здесь присутствуешь настолько, насколько я могу это вынести при том, что тебя здесь нет…»

Кэрол написала: