Цена соли

Терез встала и подошла к окну, подняла створку повыше и оперлась на подоконник, сжавшись от холода. Нигде не было таких утр, как за этим окном. В траве на круглой клумбе за подъездной аллеей, как рассыпанные золотые иглы, лежали пики солнечного света. Солнце искрилось на влажных листьях живой изгороди, и небо было – свежая сплошная синева. Она посмотрела на участок подъездной аллеи, где в то утро была Абби, и на кусочек белого забора за кустами, отмечающими конец лужайки. Земля казалась живой и юной, хоть зима и окрасила траву в коричневый цвет. Вокруг школы в Монклере были деревья и живая изгородь, но зелень неизменно оканчивалась либо частью кирпичной стены, либо серым каменным зданием, каким-нибудь из школьных корпусов – медпунктом, дровяным сараем, инструментальной кладовой – и каждую весну зелень казалась уже старой, подержанной, будто она передавалась от одного поколения детей следующему – такой же школьный атрибут, как учебники и форма.

Терез надела привезённые из дому клетчатые брюки и рубашку, одну из оставленных здесь раньше, теперь выстиранную. Было двадцать минут девятого. Кэрол любила вставать примерно в полдевятого, любила, чтобы её будили чашкой кофе, хотя Терез заметила, что она никогда не поручала этого Флоренс.

Когда она спустилась, Флоренс уже была в кухне, но только начала делать кофе.

– Доброе утро, – сказала Терез. – Вы не возражаете, если я приготовлю завтрак?

Флоренс не возражала два предыдущих раза, когда приходила в кухню и заставала там Терез за приготовлением завтрака.

– Пожалуйста, мисс, – ответила Флоренс. – Я только пожарю себе яичницу. Вы любите всё делать для миссис Эрд сами, не правда ли? – сказала она утвердительным тоном.

Терез в этот момент доставала из холодильника два яйца.

– Да, – улыбнулась она и опустила одно из них в едва начавшую нагреваться воду. Её ответ прозвучал довольно односложно, но что ещё она могла ответить? Подготовив поднос для завтрака и снова обернувшись, она увидела, что Флоренс опустила в воду второе яйцо. Терез вытащила его оттуда пальцами. – Она хочет только одно, – сказала Терез. – Это яйцо – для моего омлета.

– Да? Она всегда ела два.

– Ну… а теперь не ест, – ответила Терез.

– В любом случае, разве не следует засечь время для этого яйца, мисс? – Флоренс одарила её приятной профессиональной улыбкой. – Вот таймер, сверху на плите.

Терез отрицательно покачала головой.

– Получается лучше, когда я делаю на глазок. – Она ещё ни разу не ошиблась с яйцом для Кэрол. Кэрол любила, чтобы оно было чуть более крутым, чем выходило по таймеру. Терез посмотрела на Флоренс – та сейчас колдовала над двумя яйцами, которые жарились на сковородке. Кофе почти полностью процедился. Терез в тишине подготовила чашку, чтобы отнести наверх к Кэрол.

Позднее тем же утром Терез помогла Кэрол занести внутрь белые железные стулья и качели с лужайки позади дома. С Флоренс это было бы проще, сказала Кэрол, но она послала Флоренс на рынок, после чего ей вдруг вздумалось занести мебель в дом. Это была идея Харджа – оставить всё снаружи на целую зиму, сказала Кэрол, но ей это зрелище казалось гнетущим. В конце концов только один стул остался стоять у круглого фонтана – чопорный стульчик белого металла с вогнутым сиденьем и четырьмя кружевными ножками. Терез посмотрела на него, и ей стало интересно, кто на нём сидел.

– Жаль, что так мало пьес, в которых действие происходит под открытым небом, – сказала Терез.

– О чём ты первым делом думаешь, когда берёшься за декорацию? – спросила Кэрол. – С чего начинаешь?

– С настроения пьесы, наверное. Что ты имеешь в виду?

– Ты думаешь о том, что это за пьеса, или о чём-то, что тебе хочется видеть?

Одно из замечаний мистера Донохью мелькнуло в голове у Терез, вызвав смутно неприятное ощущение. Кэрол сегодня была настроена спорить.

– Мне кажется, ты твёрдо решила считать меня дилетантом, – сказала Терез.

– Мне кажется, ты довольно субъективна. Это дилетантский подход, нет?

– Не всегда. – Но она понимала, что Кэрол имеет в виду.

– Нужно очень много знать, чтобы быть абсолютно субъективной, верно? В тех вещах, которые ты мне показала, мне кажется, ты чересчур субъективна… без достаточного владения предметом.

Терез сжала в карманах кулаки. Она так надеялась, что Кэрол понравятся её работы, понравятся безоговорочно. Её ужасно обидело, что у Кэрол ни малейшей симпатии не вызвали те несколько макетов, которые она ей показала. Кэрол, строго говоря, в этом ничего не смыслила и вместе с тем могла разгромить декорацию одной фразой.

– Я думаю, тебе полезен будет взгляд на Запад. Когда, ты говоришь, тебе нужно вернуться? В середине февраля?

– Собственно, теперь уже нет… Я узнала об этом только вчера.

– В каком смысле? Сорвалось? Работа в Филадельфии?

– Они мне позвонили. Хотят кого-то местного.

– Ох, малыш. Как жаль…

– А, ничего не поделаешь, такая профессия, – сказала Терез. Рука Кэрол лежала сзади на её шее, большим пальцем Кэрол водила у неё за ухом – так же точно она могла бы ласкать собаку.

– Ты не собиралась мне рассказывать.

– Собиралась.

– Когда?

– Как-нибудь в поездке.