Целительница Цзюнь

Лю-эр толчком распахнула дверь и чуть не задохнулась от стоявшего в помещении запаха. Она отступила на шаг назад.

– Эй, третья юная госпожа, вы тут не померли еще? – спросила она, зажав нос, вошла внутрь и открыла окно.

Летний ветерок тут же ворвался в комнату и унес за собой весь спертый воздух.

Лю-эр выдохнула и опустила руку. Увидев на столе протухший чай с десертом, она снова вышла из себя.

– Третья юная госпожа, это что за дела такие? Что за неуважение к чужой доброте? Если вы сейчас же это не съедите, я больше ничего вам не принесу, – пригрозила она.

Вне зависимости от того, что Лю-эр говорила, ответом ей всегда была тишина. Служанка вошла во внутренние покои и увидела сидевшую на кане Фан Цзиньсю.

Фан Цзиньсю, прислонившись к стене и свернувшись калачиком, смотрела в окно. Она очень сильно исхудала: ее круглое и гладкое личико приобрело острые черты, а глаза стали еще больше, мрачней и безжизненней.

У Лю-эр не нашлось никаких слов. Фан Цзиньсю оказалась дочерью злодейки. Служанка была хороша в насмешках, а вот утешать никогда не умела.

– Ну и ладно, – бросила она, махнув рукой. – Вам нужно сбежать отсюда и больше не возвращаться.

Замечательно.

Чем больше Лю-эр об этом думала, тем больше ей нравилась эта идея.

– Идите собирайтесь, а я принесу немного денег… Говорят, последствия от причиненного ущерба могут тянуться годами. Так что вам обязательно станет легче, когда уедете отсюда. Мне неважно, как у вас все сложится, раз видеть я вас не буду, то и беспокоиться не придется…

Лю-эр продолжала что-то бормотать и носиться по комнате. Прежде чем она успела пробежать очередной круг, Фан Цзиньсю спрыгнула с кана и вышвырнула ее вон.

– Катись отсюда!

Лю-эр даже опомниться не успела, как вывалилась наружу, а после заметила, что дверь закрыта.

– Вы совсем не умеете отличать добро и зло! – поднявшись с земли, яростно выругалась она. – Я сделала все возможное, теперь меня это никак не касается.

Договорив, Лю-эр убежала.

Прислонившись к дверям, Фан Цзиньсю скатилась на пол. Ее лицо не выражало никаких эмоций, а из больших глаз текли слезы.

– Никуда я не уйду. Я все еще не понимаю… не понимаю почему, – бормотала она.

Фан Цзиньсю всегда делала все ради семьи Фан, хотела стать для нее героем. Но выяснилось, что никакой она не герой, да еще и ее мать оказалась главным предателем.

Небо, под которым девушка жила, земля, на которой стояла, – все в одночасье потерпело крах.

К концу мая погода в Жунане стала слишком переменчивой. Подул сильный ветер, раздался раскат грома, и пошел дождь.

– Погода сегодня так себе, давайте устроим выходной, – предложил Фан Чэнъюй, стоя в дверях и наблюдая за моросящим дождем.

Теперь они располагались не в хижине. Семья Янь изъявила желание построить им новый дом, а также предоставила временное жилье.

Цзюнь Цзюлин не стала отказываться и со всей присущей ей невозмутимостью въехала в дом. Вывеску «Зал Цзюлин» временно стали размещать именно здесь.

– Я приехала сюда не для того, чтобы враждовать, а для того, чтобы вернуть былое величие Залу Цзюлин, – сказала она, подняв взгляд на табличку. – Все остальное второстепенно и не имеет никакого значения.

Она снова перевела взгляд на Фан Чэнъюя и добавила:

– Мы здесь уже так долго, нам бы не помешал выходной.

– Я не знаю, где в Жунане можно развлечься, – произнес Фан Чэнъюй, с воодушевлением делая два шага на костылях.

– Эх, Жунань. Я тоже ничего не знаю. Будучи ребенком, я проводила здесь мало времени, – ответила Цзюлин.

На самом деле я никогда здесь не бывала.

Только ее голос стих, кто-то просунул голову в дверь.

– Юная госпожа Цзюнь, позволь мне показать вам город. Я знаю, где тут можно повеселиться и отведать вкусные блюда, – заискивающе предложил Ху Гуй.

Глава 31 Воспоминания о прошлом

После того дня, когда Ху Гуй на коленях молил о прощении и, едва не рыдая, просил отдать участок земли юной госпоже Цзюнь, Цзюлин заплатила ему много денег. Ху Гуй всеми способами пытался от этого уклониться и в конце концов решил остаться подле Цзюнь Цзюлин.

– У меня нет ни денег, ни торговой лавки, которые я мог бы вам подарить, – причитал он, утирая слезы. – Юная госпожа Цзюнь, тебе, скорее всего, уже все равно, но я совершил ошибку и не смогу спокойно жить с этим грузом. Сжалься надо мной и позволь доказать свою искренность.

Цзюнь Цзюлин осталась безразлична к его речам, что уж говорить о Чэнъюе, так что они просто закрыли дверь, уселись в повозке и не спеша поехали вдоль улицы.

Дождь шел не сильный, и людей на улице было не слишком много. В разгар летнего сезона всюду цвели и благоухали деревья и цветы, что не могло не радовать глаз.

Рассказы Ху Гуя о былых временах Жунаня оказались весьма увлекательными, и время от времени Цзюнь Цзюлин улыбалась. Увидев ее улыбку, Фан Чэнъюй вздохнул с облегчением.