Целительница Цзюнь

– Мама! – раздался голос Чэнъюя у нее в ушах.

Лишь теперь госпожа Фан заметила, что Фан Чэнъюй стоит прямо перед ней.

– Госпожа, госпожа! – восклицала наложница Юань, поддерживая госпожу Фан.

Фан Чэнъюй крепко схватил ее за руку и опустился на колени.

– Мама. – Он с улыбкой посмотрел на нее. – Я вернулся.

Здоровый, подающий надежды ребенок, у которого наконец-то появился шанс на счастливое будущее, вернулся домой!

Наконец-то вернулись добрые и счастливые времена!

Госпожа Фан обняла его и громко заплакала.

– Чэнъюй, прости меня! Сколько несчастий свалилось из-за меня на твои хрупкие плечи! Все из-за меня! – плакала она.

После стольких лет ей наконец удалось произнести это вслух.

Фан Юньсю прижалась к наложнице Юань и не смогла сдержать слез. Когда наложница похлопала ее по плечу, Юньсю разрыдалась еще сильнее.

Заполонившие двор служанки шумно всхлипывали.

Старая госпожа Фан и Фан Юйсю все это время медленно следовали за Фан Чэнъюем. Вернувшись, они остановились у входа и тоже не смогли сдержать чувств.

Все поместье семьи Фан охватили звуки плача. Раньше, если бы люди снаружи услышали это, они бы подумали, что кто-то умер. Но только не теперь.

– Плачут от радости!

– Хотя ко мне это не имеет никакого отношения, мне тоже хочется разреветься.

Зеваки вовсю обсуждали происходящее.

Вдруг сквозь радостные рыдания прорезался чей-то пронзительный крик:

– А где моя госпожа?

Выбежав из дома и пробравшись через толпу, Лю-эр не смогла найти ее.

Не проронив ни слезинки, Лю-эр вскинула брови и завизжала:

– Вы что, бросили мою госпожу?!

Драматическая атмосфера мигом рассеялась. Увидев Лю-эр, служанки не осмелились остановить ее. Фан Чэнъюй встал с колен, отпустил руку госпожи Фан и обернулся к Лю-эр.

– Нет. Я поторопился вернуться, потому что должен был кое-что уладить. Она же решила не спешить, чтобы не переутомиться, – ответил он с улыбкой.

Лю-эр посмотрела на него с недоверием.

– Неужели?

Фан Чэнъюй достал письмо и протянул его Лю-эр.

– Вот, это письмо она написала для тебя.

Лю-эр заколебалась, но все же протянула руку.

– Я уже говорила, чтобы вы не смели подделывать почерк моей госпожи! Я занималась с юной госпожой и спокойно смогу отличить подделку! – предупредила она и распечатала письмо.

«Подготовь стеганые одеяла. Полог должен быть из тонкой пряжи лотоса, цветы собери в оранжерее. Выбери посвежее».

Когда Лю-эр дочитала письмо, тревога и гнев на ее лице мигом сменились улыбкой.

«…Я приеду примерно на следующий день после того, как ты встретишься с молодым господином».

Прочитав последнее предложение, Лю-эр сжала письмо в руках, развернулась и вприпрыжку удалилась.

– По распоряжению своей госпожи я должна прибраться в комнате!

Она убежала, но разрушенную атмосферу было уже не восстановить.

– Молодой господин, должно быть, устал. Давайте скорее зайдем в дом и там поговорим, – с улыбкой предложила наложница Юань и вытерла слезы.

Печаль отступила. Осталась только радость. Счастливые члены семьи вернулись в дом, а воодушевленные служанки отправились готовить банкет в честь возвращения Фан Чэнъюя. Теперь, когда рядом остались только самые близкие, старая госпожа рассказала о том, что Фан Чэнъюй убил начальника Ли.

Госпожа Фан горько вздохнула.

Фан Юньсю промокнула глаза.

– Он заплатил слишком маленькую цену, сгинув так легко, – с ненавистью бросила наложница Юань, утирая слезы.

Госпожа Фан обняла Фан Чэнъюя, снова почувствовав прилив спокойствия и безграничной любви.

– Теперь, когда ты отомстил за своих дедушку и отца, они наконец смогут упокоиться с миром.

– Мне даже в голову не приходило, что брат на такое способен, – отметила Фан Юньсю. – Осмелиться убить кого-то на глазах у стольких чиновников!..

Забыть о такой кровавой вражде и отпустить ее очень и очень непросто – так Фан Чэнъюй объяснил свой поступок.

Но и совершить подобное оказалось нелегким делом, все же это убийство.

Фан Чэнъюй улыбнулся.

– Сестра, больше всего я боюсь того, что напрямую касается жизни и смерти. Но в то же время я могу назвать себя храбрецом! – сказал он. – Не забывай: я был близок к гибели больше всех.

Сначала Чэнъюй ждал кончины из-за болезни, а потом стал приманкой и тоже оказался в опасности.

Пока он сидел в повозке, снаружи разворачивалась такая бойня, что даже шторки оказались забрызганы кровью.

Хотя ему удалось избежать ранения, Чэнъюю все равно казалось, словно мечом пронзили его самого.

Хотя он не держал в руках оружия в той схватке, выйдя наружу после ее окончания, юноша почувствовал, словно сам убил этих людей. Всех без исключения.

С наступлением ночи крики затихли, лишь смех суетившихся служанок раздавался время от времени.

– Быстрее, быстрее! Молодой господин лично вручит красные конверты! – прокричала одна из них, стоя у ворот.

Фан Цзиньсю сидела на подоконнике и смотрела куда-то вдаль. Услышав крики служанок, она тут же пришла в себя, а ее глаза засияли.

Молодой господин?

Чэнъюй?

Она вцепилась в оконную раму.

– Кто? – выкрикнула она.

Фан Цзиньсю очень давно ничего не говорила, поэтому ее голос стал осипшим и неподатливым.