Цель вижу, атакую!

И вот уже старая шоссейка подмята сотнями колес. Пронеслись «газики» командиров, автобусы с летчиками и техниками, загрохотали тяжелые специальные автомобили. Колонна набирала скорость. Водители не замечали неровностей видавшей виды дороги. Сейчас для них она такая же гладкая, как парадный городской проспект.

Придерживая противогазы, бежали по обочинам солдаты подразделений обслуживания, штабники и хозяйственники. И машинистка Наташа бежала вместе со всеми, приподняв узкую юбочку, открывая полные с белыми ямочками под коленями ноги.

Все спешили на взлетную полосу, на стоянку, на командные пункты, к кабинам локаторов, в штаб…

Тревога! Тревога! И те, кто воевал, и те, кто в ту пору играл в «немцев и наших», и те, кто родился в сорок пятом, — все непременно подумают о войне. Непременно про нее вспомнят.

Тревога! Тревога! Готовность номер один!

2

Виктор был уже одет, и Катя совала ему в карман носовой платок, когда прибежал солдат-посыльный.

— Зачем пришли? Что, глухой, не слышу?

Посыльный, круглолицый, чернозубый узбек, взглянул на лейтенанта с удивлением:

— Почему «зачем»? По тревоге к тебе пришел, как записано, — он был важен, пыхтел от усердия, и Виктору стало стыдно. Сорвался, нагрубил хорошему человеку. Какое дело этому солдату-первогодку до его, Виктора, личных переживаний?

— Извини, дорогой, — сказал он в тон солдату, от волнения перешедшему на ты. — Я, видно, толком не' проснулся. Спасибо, что предупредил. Доложи, что готов.

Катя хотела поцеловать Виктора. Он отстранился и выбежал из «крейсера».

Вой сирены расшевелил предутренний городок. Из кирпичных ДОСов, «крейсера», из казармы шли, бежали деловитые, приподнято-взволнованные люди. Некоторые на ходу перебрасывались словами, прикрывая беспокойство шуткой.

У казармы Виктор догнал Прова Васильевича Судейкина. Подумал: смотри, старина поднялся раньше меня. Ремень стягивал в рюмочку поджарую фигуру техника, складки гимнастерки ловко собраны. В руке — старенький «тревожный» чемоданчик.

Остановившись, переведя дыхание, он сообщил Виктору:

— Полный припас, командир, — похлопал по чемоданчику, — даже сто грамм есть. Выпьем по случаю твоего удачного перехвата.

Ну, это лишку. Какой там перехват, когда его, Додонова, и в воздух никто не выпустит, пошлют, как прошлый раз, коров гонять с летного поля.

На аэродром летчики ехали в автобусе. Надо было спешить. Виктору не хватило места, и он стоял около водителя, у самых дверей. И тут опять испытал чувство отчужденности: ему-то не летать…

Краем уха Виктор уловил новость:

— Генерал прилетел. Будет дело.

Ясно о ком шла речь. О том знаменитом летчике, который в войну служил вместе с Николаевым в Заполярье.

Авиаторы знали о его необыкновенных способностях. Солидный, с летной точки зрения, возраст не мешал ему до сих пор с блеском пилотировать современные истребители.

Часто в ожидании полетов летчики рассказывали о нем любопытные истории.

Неожиданно свалившись с неба, он приходил на командный пункт полка и ставил командиру задачу.

Делал он это так. Снимал с руки часы. Отличные часы — с секундомером, указателем дат и другими штучками. Клал их на планшет. Говорил:

— Я играю за «противника». Кто меня не допустит к охраняемому объекту, перехватит, тот получит эти часы. Ухожу в воздух, как только заправят мой самолет.

И начинался рыцарский турнир. Он велся на широком просторе, в стратосфере и над землей, в ясном небе и в облаках.

За локаторами сидели лучшие операторы, на командном пункте, у индикаторов кругового обзора и планшетов занимали места самые опытные штурманы наведения, руководил полетами сам командир полка. Истребитель генерала взмывал в небо и сразу же оказывался в цепких щупальцах локаторов. Они стремились не вы пустить его ни на секунду. И все же он исчезал, как бы растворяясь в воздухе. Его находили и снова вели.

Перехватчик гнался за ним на форсированном режиме. Казалось, что вот-вот состоится наведение, и летчик, оперируя своим бортовым локационным прицелом, рванется в атаку и прострочит фотопулеметом генеральский истребитель. Но тот снова исчезал. Его маневр был неожиданным и изобретательным, он быстро терял высоту или набирал ее, отрываясь от прилипчивых локаторов. Иногда он с веселой издевкой бросал с неба:

— Я в таком-то квадрате.

Штурман наведения краснел так, что это можно было заметить даже в темноте, окружающей экран.

И снова начиналось наведение, и снова перехватчик мчался вдогон… Перехватить генерала удавалось немногим.

«Да, сегодня дело будет, — подумал Додонов, выходя из автобуса у шахматного домика. — Будет дело…

Впрочем, он-то тут десятая спица в колесе…»

В бодрящей прохладе утра летчики поеживались и поглядывали на старт, где уже стоял нетерпеливо ревущий истребитель. Клочья тумана обволакивали его. Истребитель покатился по полосе, мягко, быстро отделился от бетонки, круто набрал высоту: командир полка пошел на разведку погоды.

— Товарищи офицеры! — предупреждающе крикнул кто-то.

— Генерал, генерал, — послышалось вокруг.