Цель вижу, атакую!

Константин пригнул голову, прячась за панелью с приборами.

Теперь он решил сообщить на землю.

— Сорвало фонарь. Иду на посадку.

Кульчинский представил себе, как руководитель полетов разгоняет другие самолеты, находящиеся в воздухе, освобождая ему путь к посадочной полосе. Он действительно сразу получил разрешение вернуться на аэродром, и при посадке ему устроили зеленую улицу.

К этому времени он уже взял себя в руки и даже успел подумать о том, что с ним произошло. Ясно: он испытал иллюзорные ощущения, потерял пространственную ориентировку. В училище, в полку десятки раз во время предполетной подготовки ему объясняли причины этой внезапной опасности, которая подстерегает многих летчиков. Она вызывается особенностями вестибулярного аппарата человека. В сложных метеорологических условиях ночью, при резких переменах направления полета, высоты, и возникают эти обманчивые явления. Летчику может почудиться, что самолет летит вверх колесами, тогда как он совершает нормальный полет. Это бывает нередко. Но подавляющее большинство летчиков преодолевают коварные иллюзии и твердо верят приборам— ни на мгновение не отрываются пилоты от наблюдения за ними, знают, что они не подведут.

Кульчинский подумал о себе с горечью и сожалением: иллюзионист.

Но кто это знает? Никто. А фонарь? Впрочем, есть много причин, которые объясняют срыв фонаря в воздухе. Допустим, случилась неисправность, поломка…

Когда он посадил машину, то стал уж прежним лейтенантом Кульчинским, хладнокровным и немного ироничным. Он даже сострил, когда инженер спросил: «Как сорвало фонарь?» Ответил: «По законам физики». Неплохо ответил.

Так в полудреме предрассветного утра он снова проделал этот тяжелый полет, который, как он того ни хотел, ему не давали забыть.

Кульчинский долго не мог понять, откуда взялся надрывный, воющий звук: то ли свистит ветер, рвущийся в кабину, то ли на аэродроме к нему мчится, сигналя, санитарный автомобиль.

Окончательно он пришел в себя, когда в дверь застучали, громко и тяжело, видимо, сапогом. Он вскочил с постели, открыл. Солдат-узбек, тот же, что прибегал к Додонову, укоризненно кричал:

— Ай, товарищ лейтенант, я дверь ломал, ломал…

— Ладно, ладно, молодец, — успокоил его Кульчинский. — Иду.

Собирался он долго, ему на этот раз изменили привычная аккуратность и точность: не находились часы, сигареты, ремень сползал набок.

В подъезде хлопали двери, по лестнице грохотали сапоги, а он все копался. Выбежал одним из последних. Даже женщины успели выйти на улицу. В наспех накинутых халатиках жены летчиков и техников стояли тесным кружком у «крейсера», А «перехватчика» даже вышла к воротам городка.

Лейтенант успел вскочить на подножку отъезжающего на аэродром автобуса.

4

По взлетно-посадочной полосе гулял порывистый, недисциплинированный ветер. Он парусил техниковы куртки, гимнастерки, рвал из рук самолетные чехлы. Лишь кожанки летчиков, плотно облегавшие тела, почти не поддавались ему.

Летчики подходили к большому фургону-автоприцепу, который тягач подтащил к старту, и один за другим получали парашюты. Первые волнения улеглись, начиналась работа, беспокойная работа учений.

Додонов поспешно взял парашют. Взял и отошел в сторонку: ведь никто его не вызывал на старт, да и фамилия его, он отлично знал, не была упомянута в плановой таблице полетов. Всем теперь было не до него, но и отделиться, уйти, оторваться от того, что происходило вокруг и рядом, он не мог и не хотел.

Обижаясь, досадуя, завидуя, он вес же постоянно ощущал свою причастность к этой быстрой деловой суете. Вместе с тем он, пока ничем не занятый, мог смотреть на все происходящее как бы со стороны.

За рубежом бетона, в створе с углом темного ельника поднимались сетчатые антенны локаторов. Радиолокационные станции стояли на высоких, из сотен тонн земли курганах. Их насыпали самосвалы, нагребли бульдозеры, разровняли солдатские лопаты.

Кружились, кружились антенны. С чем только их не сравнивают! С крыльями. Со стальными щитами, прикрывающими землю. В многотиражке их называли «заставами богатырскими». А они, подумал Виктор, они просто похожи на огромные, натруженные ладони, обращенные к вебу.

Додонов представил себе, как в полумраке кабин локационных станций засветились круглые, как корабельные иллюминаторы, экраны. Они покрылись легкими, игрушечными облачками — отражением местных предметов — «местников». Стремительно скользили по экранам лучики развертки.