Царь-Север

В полутёмной выработке мастер участка увидел раздолбанный «Утилифт», с помощью которого в забоях возводятся штанговые крепи. «Утилифт» напоминал страшно покорёженный утиль, заваленный кусками мерцающей породы. Кое-как пробравшись к раздолбанной машине, мастер подумал, что Ивана Красавина, оборщика горных выработок, скорее всего, раздавило. А второй, молодой – тот, что Гроз, – похоже, в рубашке родился. Мастер сообщил о происшествии наверх, надеясь, что диспетчер немедленно вызовет бойцов-спасателей. Так нужно действовать – согласно инструкции по технике безопасности, которая пишется кровью людей. Но кроме этой «кровавой» инструкции имелась ещё одна – негласная. Администрация рудника, не желая «сор из избы выносить», иногда скрывала подобные ЧП. Составлялись нужные бумаги, но хранились они особняком, и в конце квартала, в конце года получалось так, что работа рударей катилась как по маслу – без аварий и несчастных случаев, а это значит: премии, награды.

– Скорей всего, диспетчер, сука, – рассказывал потом Егор в больнице, – хвостом решил вильнуть перед начальством. В первую очередь он позвонил не бойцам-спасателям, а руководству. И началась консультация: надо вызывать бойцов из города или рудник справится своими силами и, стало быть, всё будет шито-крыто.

А побледневший Гроз в эти минуты под завалом кровью харкал. Сердце дёргалось уже едва-едва, сознание мутилось. Душа отрывалась от тела. Он запомнил одно потрясающее мгновение! Душа его – словно пуля – пролетела по тёмному подземному стволу, и Егор неожиданно ярко видел под собою покатые сопки, окружавшие рудник. Увидел древние горы Бырранга и Путораны. И Северный полюс увидел! И древнюю волшебную страну Гиперборею, исчезнувшую миллионы лет до нашей эры. Он ощутил себя весёлой бессмертной птицей в синих безбрежных небесах! Птица-душа летала вокруг Земного Шара, птица ликовала то под солнцем Африки, то над серебряными глыбами Арктики. Птица купалась в белой пене облаков и стремительно падала к тёплым весенним снегам, догорающим в ложбинах междугорья. Раскрывая клюв, птица на лету хватала жемчужную каплю росы, дрожащую на золотистом блюдце первого нежного цветка, поднявшегося среди снегов. Это было – лишь мгновенье. Сладкое мгновенье, рассказавшее ему – о целой вечности. Потом птица-душа метнулась обратно – в подземный ствол. Птица вернулась за пазуху, забилась на мокрой от крови, горячей груди. Зимогор очнулся в темноте. Погладил болевшую грудь. Ломая ногти, пошарил по каменному склепу. Стал командира звать, патроны требовал. Он опять войною бредил, Афганистаном. Каменный завал показался ему задымленной кабиной бэтээра, пробитого бронебойным снарядом.

5

После выписки из больницы Зимогор, немного прихрамывая, пришёл в профком. Поговорил с Дегтяревским. Узнал, что Иван Красавин больше часа ещё был живой под завалом и умер уже при подъёме наверх, когда подоспели бойцы-спасатели, вызванные с большим опозданием.

– Денис Епифаныч, я за себя просить не буду никогда. Но за друга… – Зимогор зубами скрипнул. – Надо помогать семье покойного! Мужик отдал руднику тридцать лет без малого. Через него прошла едва ли не вся история вашего рудника!

– В городском музее хранятся зубы мамонта, – неождиданно вспомнил Дегтяревский. – Это Иван Петрович нашёл вместе с другими шахтостроителями. В музей передали два зуба, каждый весом десять килограмм.

– Вот видишь! – воодушевился Егор. – А теперь, когда он погиб – не по своей вине, ты же сам говоришь, это доказано комиссией…

– Доказано.

– Ну, вот. Теперь его семья оказалась в такой нищете, хоть иди и собственные зубы сдавай в музей! – Зимогор некстати подмигнул. – У государства щедрот хватило только на сосновый гробик да на несколько бутылок водки для поминок.

– Увы! – согласился Дегтяревский, прохаживаясь по кабинету. – Я на днях вернулся из Канады, побывал в буржуйском Питсбурге – штат Пенсильвания, где находится учебный центр международного профсоюза металлистов Америки и Канады.

– Ну? – Зимогор не понял, какое это имеет отношение к разговору о помощи семье покойного.

Глаза Дегтяревского – дегтярного цвета – возбужденно вспыхнули. Он показал какие-то казённые бумажки и заговорил, затарахтел как пулемет Дегтярева.

– В канадской фирме «Инко» – в коллективном договоре – записано: каждый человек, отпахавший на производстве длительный срок, получает корпоративную пенсию, которая зависит от трудового стажа в Компании. Любой работник знает, что, отработав тридцать лет в Компании, он будет получать ежемесячную пенсию в размере двух тысяч канадских долларов.

– Сколько?

– Нет, Егор Иваныч! Ты не ослышался. Две тысячи долларов. А если ты желаешь продолжать работу, пенсия может увеличиться до двух с половиной тысяч долларов. А если ты заболел или травмировался, получил инвалидность… Тьфу, тьфу, конечно! Если вдруг – то пенсия по инвалидности равняется девяноста процентам заработной платы, и получаешь ты её пожизненно.

Нервно подмигнув, Егор сказал:

– А это не Герберт Уэллс?

– В смысле – фантастика? Нет. Смотри, вот бумаги…

– У тебя здесь курят?