Царь мышей

- Я, я, натюрлих, их бин отказаться от намерение кушать вас. Я буду кушать фройляйн Аннет Сергефна. - И, плотоядно облизнувшись, не без сожаления добавил: - Хотя вы есть много аппетитнее...

- А ее-то за что? - удивилась Надя. И тут же догадалась: - А-а, так это она вас...

- Ну конешно! - радостно подхватил Херклафф. - И по заказу майн либе фреуде херр мошенник Путьята!

- Ну вот его бы и кушали, - невпопад заметила Надя.

- Может быть, может быть, - загадочно промолвил Херклафф. - Ах, да-да, фройляйн, если што, фсегда готов услушить.

С этими словами он извлек из кармана и вручил Наде визитную карточку, а сам, сделав энергичное движение рукой, обратился в столб дыма, из которого вылетел коршун. Резко взмыв, он исчез в небе, оставив Чаликову перед кучей мусора с окровавленным кинжалом в одной руке и визиткой в другой.

* * *

Акуня проснулась поздно - голова гудела, а минувший день вспоминался очень смутно. С трудом выкарабкавшись из постели и кое-как одевшись, она крикнула:

- Князь, ты где?

Однако вместо супруга в спальне появилась горничная Маша:

- Князь уехал в градоправление. Каково почивала, Евдокия Даниловна?

- Выпить бы чего, - морщась от головной боли, пробурчала княгиня.

- Ну, это дело верное, - понимающе заулыбалась Маша. - С непривычки-то, ясно дело, головка побаливает...

Заметим, что в своих наблюдениях Маша была права лишь отчасти - голова у княгини трещала действительно с непривычки, но не к хмельному зелью как таковому, а к наливкам, которыми ее накануне потчевал супруг. Употребляя пойло, которое под названием водки или вина подавалось в кабачках и прочих веселых заведениях Бельской слободки, Акуня знала, что ей хватает одной чарки. Но зато вишневая наливочка показалась ей столь вкусной и как бы не "бьющей в голову", что она совсем утратила бдительность, а к чему это в конечном счете привело, мы уже знаем.

- А идемте, сударыня, в гостиную, - Маша подхватила княгиню под руку и ненавязчиво повела к двери, - там уже и завтрак готов, а что выпить, так уж этого добра у нас и вовсе навалом... 

После маленькой чарочки все той же наливки головная боль утихла, зато воспоминания о вчерашнем встали перед княгиней, что называется, воочию.

- Послушай, девонька, забыла, как тебя зовут...

- Маша, - несколько удивленно ответила горничная. Раньше Евдокия Даниловна никогда не забывала ее имени. Впрочем, раньше она и наливку не употребляла.

- Да ты присаживайся, Маша, в ногах правды нет, - пригласила княгиня.

- Ну что вы, Евдокия Даниловна, как можно! - изумилась Маша.

- Да садись, тебе говорят! - прикрикнула хозяйка. - А то жмесся, будто... - И тут княгиня выдала такое словечко, что Маша густо покраснела и как подкошенная упала на стул напротив Евдокии Даниловны.

- Ну, вот это другое дело. Я с тобой, Маша, хотела кое о чем потолковать. Давай для почина тяпнем по чарочке!

- Нет-нет, сударыня, и не предлагайте, - наотрез отказалась Маша. - Я девушка порядочная и непьющая!

- Так я, значит, пьющая и непорядочная? - не без горечи рассмеялась княгиня. - Ты это хотела сказать?

- Нет-нет, Евдокия Даниловна, - совсем смешалась бедная Маша, - просто ваше дело барское, а нам пить никак нельзя...

- Да ладно уж, не хочешь пить - и не надо. - Евдокия Даниловна схватилась было за кувшинчик, но отчего-то передумала и поставила его на место. - Хоть наше дело и барское, да и в питии меру надо знать. А вчера я, кажется, малость перестаралась.

- Да уж, Евдокия Даниловна, было дело, - пришлось подтвердить Маше.

- А ты не напомнишь мне, что вчера происходило? - с чуть наигранной небрежностью попросила княгиня.

- Да ничего особенного, Евдокия Даниловна, - тоже как бы в шутку отвечала Маша. - Это если не считать того, что к нам в гости собственнолично пожаловал Государь Путята, а вы его... - Маша замолкла, не решаясь договорить.

- Вот блин, так это и вправду был царь! - взвыла княгиня. - Ой, пропала моя головушка!

- И князь то же самое утром говорил, - зачастила Маша. - Дескать, отведут меня прямо из градоправления да в темницу, а ежели, говорит, не вернусь, то лихом не поминай. А главное, говорит, хозяюшку береги. Потому как люблю ее, такую-сякую, ни на что не смотря!

- Так и сказал? - удивилась княгиня.

- Да, именно так и сказал. Впервые я от него такое услыхала...

На это хозяйке ответить было нечего - ведь не могла же Акуня знать, признавался ли князь Длиннорукий за годы совместной жизни в любви своей законной супруге Евдокии Даниловне, или нет.

Княгиня откинулась на спинку кресла и оглядела гостиную. Это была самая просторная комната во всем тереме, с тремя большими окнами, глядящими на Господскую улицу, и двумя напротив - в обширный сад. Место среднего окна занимала высокая застекленная дверь.

Евдокия Даниловна легко поднялась из-за стола, подошла к двери и толкнула ее. Дверь сразу поддалась, и княгиня оказалась на крыльце.

- Покойно у вас тут, - вздохнула княгиня, оглядев сад. - Кто ж это такую красу устроил?