Царь мышей

И будете попирать нечестивых, ибо они будут прахом под стопами ног ваших в тот день, который Я соделаю, говорит Господь Саваоф.

Помните закон Моисея, раба Моего, который Я заповедал ему на Хориве для всего Израиля, равно как и правила и уставы.

Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного.

И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я пришед не поразил земли проклятием".

- И что это значит? - внимательно выслушав  и ничего толком не поняв, удивился Пал Палыч. - Похоже на что-то библейское...

- Да, я тоже так подумал, - не очень уверенно сказал Дубов. - Если не ошибаюсь, из пророков Ветхого Завета.

- А-а, ну ясно, - протянул боярин Павел голосом, полным разочарования. Он-то ожидал от этого листка чего-то совсем другого - может быть, даже ключа к отгадке.

- Пал Палыч, если вам эта запись не нужна, то, может быть, вы отдадите ее мне? - несмело попросил Дубов. - Так сказать, на память об Александре Иваныче.

Трудно сказать, что руководило Василием - конечно, и желание сохранить память о погибшем друге тут присутствовало, но не только. Какое-то шестое или седьмое чувство подсказывало Дубову, что листок с отрывком из Писания еще сослужит ему службу в том деле, которое объединяло и его, и Чаликову, и отца Александра. А если и нет, то не сгинет в бездонных архивах Сыскного приказа, а останется последним приветом Васятке от его друга.

- Да берите, ради Бога, - неожиданно легко согласился Пал Палыч. И столь же неожиданно добавил, понизив голос: - Вы, главное, Васятку берегите. Меня Александр Иваныч очень просил об этом, когда мы в последний раз виделись.

- Васятка теперь далеко отсюда, - заверил Дубов. И решительно поднялся со стула: - Ну что ж, Пал Палыч, спасибо за все. Ну и, конечно, желаю вам разобраться с лиходеем Сенькой Залетным.

- А я желаю вам удачи в том деле, ради которого вы вернулись, - улыбнулся Пал Палыч, крепко жмя руку Василию. - И погрустнел: - Хотя, по правде сказать, не очень-то я верю, что у вас получится... Но если что, смело можете на меня рассчитывать.

Покинув Сыскной Приказ, Василий не спеша шел по улице, разглядывая дома и прохожих и одновременно прокручивая в уме сведения, полученные от боярина Павла. Положение дел оставалось совершенно туманным. Василий понял одно - отца Александра сгубили злодеи из "нашего" мира, и если бы часовой механизм по какой-то причине не дал сбой, то церковь тогда же была бы взорвана вместе со всеми следами преступления

Но с какого конца взяться за разгадку этой тайны, Василий пока еще не представлял.

* * *

Надежда брела через огороды, не разбирая пути, да и вообще не очень соображая, где находится и куда хочет попасть.

Опомнилась она, только обнаружив, что огороды незаметно перешли в обширный пустырь, за которым высилась городская стена. Чаликова знала, что в нынешнем виде стена была сооружена при грозном царе Степане, который строил ее "на вырост". Но так как в потомках Степан не нашел продолжателей своих великих замыслов, то и город был застроен далеко не полностью - чем ближе к окраинам, тем больше оставалось всяких пустот, заполненных в лучшем случае огородами и пастбищами.

Надя остановилась, пытаясь собраться с мыслями и сориентироваться на местности. Впереди была стена, а позади - огороды, которые неминуемо вывели бы ее обратно к пепелищу взорванного храма. Лишь слева, довольно далеко, подходя почти к стене, чернел ряд изб, предполагавших улицу. Чаликова решила отправиться туда, справедливо считая, что улица хоть куда-нибудь да выведет, но тут она заметила впереди себя, рядом с кучей мусора, какое-то темное пятно. Присмотревшись, Надя с содроганием убедилась, что это человеческое тело с кинжалом, торчащим из спины.

Чаликова нагнулась, осторожно вытащила кинжал и перевернула тело лицом кверху. Перед ней лежал бездыханный человек в черном фраке, с сухощавым вытянутым лицом и болтающимся на цепочке треснувшим моноклем - словом, труп Эдуарда Фридриховича Херклаффа.

Надя стояла, будто в оцепенении, не зная, что ей теперь делать. И вдруг покойник с трудом открыл сначала один глаз, потом другой, а затем тихо проговорил:

- Данке шон, фройляйн.

Надя невольно попятилась:

- Что это значит? Кто вас так?..

- Битте, помогите мне, - слабым голосом попросил Херклафф.

Забыв, что перед нею известный злодей и людоед, к тому же пытавшийся съесть самоё Чаликову, она подала ему руку и помогла встать:

- У вас там кровь...

Вместо ответа Херклафф просто одернул на себе фрак и с легкостью повернулся, дав Наде себя осмотреть: от крови не осталось и следов, фрак был как новенький, и даже монокль - целый.

- Маленький неприятность, но благодаря вас, фройляйн Надин, фсе ф прошлом, - лучезарно ощерился Херклафф. - Скажите, пошалуста, тшемм я мог бы вас поблагодаритт?

Надя молчала - да и чем ее мог бы "поблагодарить" господин Херклафф? Разве что кого-нибудь съесть. Или не съесть.

Словно подслушав Надеждины мысли, Эдуард Фридрихович произнес со светской улыбочкой: